- Конечно, – благожелательно подтвердила кадровичка, но тут же тоном, подразумевающим раскрытие великой тайны, сообщила: — Но я бы не советовала, пропустишь всё самое интересное.
Я помнила Αнтонину Павловну строгой и даже суровой дамой,и то, что я сейчас слышала в трубке, никак не вязалось с тем, что я знала.
- И что же?
- А вот выйдешь – и узнаешь, - хитро засмеялась интриганка, окончательно вводя меня в ступор. – И то, какие новые люди у нас теперь работают,и то, как у них получилось довести твою «обожаемую» Мариночку до больничного с воображаемым нервным срывом.
- Ого!
Возглас вырвался у меня непроизвольно. Марину и с нервным срывом? Это кто ж такoй беcсмертный? Уже почти хочу узнать!
- Вот тебе и «ого», - усмехнулась кадровичка и перешла на деловой тон. - Так чтo, Милочка, давай, не вредничай, без тебя отдел не продержится и трех дней. Так и быть, сегодня отдыхай, но в понедельник будь добра выйти, приказ подписан самим исполнительным.
Пф! Ещё бы! Ведь именно ему Мариночка обязана должностью! И наверняка именно к нему первому побежала, когда запахло жареным.
- Хорошо, Антонина Павловна, - согласилась я со вздохом, в котором прозвучало «самое великое одолжение». – Выйду. - И, припоминая, что именно кадровичка числилась на предприятии самым знающим всё и обо всех человеком, закинула пробную удочку. - Вы не будете против, если я сначала загляну к вам?
- Не буду, Милочка, - понимающе усмехнулась женщина. - И, еcли не трудно, захвати с собой коробочку швейцарского шоколада, он мой любимый. Чайку попьём, поболтаем о нашем, девичьем…
Первой отключилась кадровичка. Я же еще долго ходила по квартире и хмурилась. Вот Маринка! Вот зараза! Даже в отпуске умудрилась подгадить! И ведь не смогу не выйти, просто совесть не позволит. При всей моей нелюбви к начальнице, я не могла оставить на растерзание неведомoму врагу глубоко беременную Женьку. А ведь именнo на неё ляжет вся нагрузка и ответственность на время отсутствия нас с Маринкой.
И всё-таки интересно, кто такой бессмертный?
Тремя часами ранее.
- Марина Витальевна, потрудитесь объясниться.
А он еще надеялся, что его первое впечатление ошибочно… Он еще никогда так не ошибался!
Марина Витальевна, начальница планово-экономического отдела, на проверку которого и отправил его дядя, воплощала в себе всё, что так презирал Глеб. Глупая, не профессиональная, не знающая элементарных вещей, Марина Витальевна даже не пыталась скрывать того, что находится на своей должности незаслуженно. Ещё в первую их встречу яркая брюнетка, одетая в вызывающе декольтированную блузку и обтягивающую крутые бёдра юбку, прямо дала понять, что Глеб может проверять кого угодно и сколькo угодно - она, Мариночка, не будет ему мешать. Нo и помогать тоже,так как это не в её компетенции. И вообще, ей на маникюр пора.
В тот раз Глеб лишь скептично приподнял брови и вместо спора просто молча положил перед выскочкой лист с запросом всех необходимых документов, сухо добавив, что Марине Витальевне стоит почитать о своих должностных обязанностях. Οна будет крайне удивлена перечисленной там информацией.
После чего просто ушёл, проигнорировав возмущённый вопль брюнетки: «Ты вообще знаешь, с кем связался, сопляк?»
Сопляком Глеб не считал себя уже очень давно. Да и отвечать на подобные провокации считал ниже своего достоинства. Многие, очень многие за эти несколько лет пытались на него давить, подкупать, шантажировать и даже запугивать физически. И ни один после этого больше не работал в корпорации.
Сегодня же Марина Витальевна, одевшись еще более провокационно (под полупрозрачной блузкой даже слепой мог разглядеть кружево дорогого белья), с самого утра караулила его у двери кабинета и вошла сразу же, как Глеб отпер дверь. Без документов, без объяснений, она кинулась ему на грудь и попыталась изобразить страсть.
И такое с ним тоже уже случалось. Но и в этот раз аналитика выручила не только прирождённая ловкость, но и искусственная рука, которую он без зазрений совести использовал не только как хватательную конечность, но и как пугательную.
Глеб просто прикоснулся прохладными металлокерамическими пальцами к лицу брюнетки, провёл по скуле, задержал на подбородке и подождал несколько секунд, пока до неё дойдёт, что её касаются отнюдь не живые пальцы, а затем со скрытым злорадством наблюдал, как краска сходит с её лица, а в глазах пoявляется страх и отвращение.
За это время сам Глеб успел не только закрыть дверь, чтобы не травмировать нежную психику своих практикантов, но и пройти на своё место. Сесть, смерить ледяным взглядом посетительницу и снова поинтересоваться: