Ильшат подставил ладонь под крошечную ручку. Тщательно осмотрел орешки и убрал в карман. Все остальные, молча, смотрели на происходящее. Семилетний Юмарт копируя Ильшата, нахмурил брови, и посмотрел на Айгуль, склонив голову. Чингиз заметивший это, резко отодвинулся, прячась от света костра за спиной Бату.
- Эх, ты! – вроде бы негромко произнес Юмарт, - Ну, и что мы теперь зимой есть будем? А?
Бату услышавший это с искренним удивлением посмотрел на Юмарта, из-за его спины послышался кашель Чингиза. Ильшат откинулся назад и поднял голову, словно собирался посчитать все звезды на небе.
- Я не специально! – голос Айгуль дрогнул – Я…
- Дед, а дед! А давай в лесу сами орехи поищем! – Юмарт привстал, собираясь бежать в лес, - Без всяких лисичек.
- У нас такие орехи не растут, - Чингиз вновь уселся на свое старое место, - так что зимой снег будем кушать! – он усмехнулся, - Хотя можно еще корешков с утра накопать побольше! А еще можно рыбу на орехи поменять. – поглядев на девочку, Чингиз отцепил от пояса свой мешочек с орехами, не глядя, достал оттуда горсть орешков и протянул в ее сторону: - Вот! Подставляй мешочек, а потом уже из мешочка каждому дай по ТРИ орешка! И запомни «лисичкины» орешки можно только по три кушать или по пять! По два нельзя и по четыре нельзя! Ты, до трех считать умеешь?
- Умеет! – вместо Айгуль ответил Юмарт, - Бабушка их считать уже учила! А я еще в прошлом году научился.
- Вот и посчитаем…
Глядя, как под негромкий счет пересыпаются орешки, не заглядывая в свой мешочек, Бату достал горсточку и придвинулся ближе прошептав:
- Не плачь!
- Угу. – кивнула Айгуль, шмыгнув носиком, не переставая при этом считать - Двадцать десять!
- Двадцать десять не бывает! – тут же влез в эти подсчеты Юмарт, - Бывает тридцать!
И тут же дети заспорили, бывает или не бывает «двадцать десять»? Братья были старше, братьев было больше. Айгуль была упрямее и чужих авторитетов не признавала. В конце концов, спорщики обратились к деду, который задумавшись о чем-то своем, на их спор не обращал внимания. Сначала Айгуль потеребила его за рукав, на что он не реагировал. Тогда она залезла к нему на колени и, ухватив его за голову, заглянул ему в глаза:
- Дед, двадцать десять бывает или нет?
Ильшат словно очнувшись, оглядел притихшую компанию и удивлено покачал головой:
- Вообще, бывает, конечно! – Айгуль с победным видом посмотрела на братьев и улыбнулась, братья с удивлением смотрели не на нее, а на деда. Заметив их удивление, Ильшат решил уточнить:
- Ну, не все же умеют считать! – он пожал плечами, - Хоть это и большая редкость, но в диких мирах бывают такие неграмотные люди, которые не умеют считать до двухсот! Тогда они и говорят «двадцать десять», что означает двадцать раз по десять! А грамотные люди так не говорят, у грамотных после двадцать девять идет тридцать. А где, ты, вообще это «двадцать десять» услышала? – спросил он у девочки, - У нас в деревне вроде все грамотные! Или кто-то из диких поселился, пока меня не было?
- Она это не слышала, она сама так считает… Она неграмотная!
Пока дети объясняли ему ситуацию, Ильшат отвлекся и вновь задумался о своем, время от времени кивая на вопросы, даже не прислушиваясь к происходящему. А спор разгорелся нешуточный. Все дети хотели быть грамотными! Все хотели учиться! Так что и спорить-то им было не о чем, но, однако же, спор разгорался, грозя перейти в ссору. Видя это и не понимая о чем тут вообще спорить, Ильшат только головой качал. Тьма сгущалась и сумерки уже постепенно переходили в ночь, когда Айгуль вновь затеребила деда:
- Дед! А Закром на нас ругался! Он нас «пришлыми» обзывал и «чужаками»!
- Ч-и-в-о-о? – протянул Ильшат, и у костерка всем вдруг стало как-то зябко, - Закро-о-м ругался? – Ильшат перевел взгляд на Чингиза. Чингиз на это только пожал плечами и сделал удивленное лицо: «не слышал, мол, такого».
- Ну, я с ним поговорю, конечно! – Ильшат успокаивающе погладил Айгуль по спинке, - А, вы, на это не обращайте внимания! Да и не обзывался он, наверное… Может тебе показалось? А то что «пришлыми» он нас называет, так мы и есть пришлые! Мы же в деревню жить пришли, а не родились в ней. Да и сам Закром такой же пришлый! Так что это он, наверное, статус обозначал для кого-то. Но я у него это уточню, что он там кому о нас говорил… А так «пришлые» это не оскорбление. А я так и вовсе «чужой»!
Ильшат усмехнулся вроде бы успокаивающе. Айгуль расслабилась и прижалась к деду, Юмарт пересел к нему ближе и прислонился приобняв с другого бока. А Чингиз с Бату только многозначительно переглянулись.