ался в бесконечное, поющее море сухой травы. Затем голоса стихали, Грант негромко фыркал и они продолжали свой путь, унося в себе кусочек неразгаданной тайны. Весна в тот год выдалась ранняя. Снег сошёл в самом начале апреля и на майские праздники, когда дачи начинали оживать точно гигантский муравейник, лес был совершенно зелен и по-летнему пышен. Весь день Галина и Олег трудились не покладая рук, стирая с земли последние следы зимы, так что к вечеру, оба валились с ног от усталости. Однако, несмотря на это, следующим утром, чуть свет, калитка на их участке скрипнула, и человек с собакой поспешили в свои лесные владения. Поседевший Грант шагал теперь чинно и неторопливо, уже не бросаясь в погоню за стрекозами и промелькнувшими под носом птахами, и Олег подумал, что скоро схоронит его, как схоронил трёх предыдущих собак. От этой мысли ему сделалось горько, но он утешил себя тем, что они сразу же возьмут нового щенка и в их доме вновь появятся долгожданные, счастливые заботы. Он представил, каким крохой будет его малыш. Как его лапы будут смешно разъезжаться на паркете, и каким теплым и нежным будет его голенькое брюшко. Он даже зажмурился от удовольствия, представляя сколько радости принесёт ему новый маленький друг, как вдруг, Грант замер, а после разразился злобным, хриплым лаем, глядя куда-то вперёд. Олег огляделся по сторонам и понял, что они, как то совершенно незаметно, добрались до затерянного пруда. «Должно быть, кто-то рыбачит, – подумал он и на всякий взял Гранта на поводок. – Но с чего бы это он так разошёлся? Странно...» Олег сделал ещё несколько шагов, с трудом удерживая ощетинившегося и исходящего слюной Гранта, и оказался на берегу, в том месте, где он по обыкновению забрасывал свою удочку. Там, у самой кромки воды, спиной к нему, стояла молодая девушка, или, скорее, даже девочка, насколько Олег мог судить. Ему бросилась в глаза, что в её тёмных волосах зеленеет болотная ряска, а подол длинного, простого платья насквозь промок, но встреча была столь неожиданной, что он не придал этому значения. - Простите, - смущённо пробормотал он, дёргая не унимающегося Гранта. – С ним такое в первый раз... Может лису учуял... Девочка обернулась и с лёгкой улыбкой посмотрела на Олега. Её глаза были невероятно серыми, а на широких скулах горел румянец. Олег почувствовал, что его обдаёт жаром, а после холодом, и уши наполняются звоном. - Ничего, - спокойно ответила девочка. – Я не боюсь собак. Меня зовут Илва, а вас? - Я-я?! – окончательно смутился Олег. – Я... господи! Я Олег. А это - Грант. Грант, прекрати немедленно! Кому говорю!!! Извините, он обычно спокойный. - А я вас уже видела тут, - сказала Илва, делая шаг навстречу Олегу и рвущейся с поводка собаке. – Я тоже здесь часто гуляю. Олег пробормотал нечто несвязанное. Всё это казалось ему нелепым, и в то же время, он не глаз мог отвести глаз от странной девочки, которая смотрела на него без робости и смятения, точно он был гостем в её доме. - Так вы часто тут бываете? – недоверчиво спросил он, немного придя в себя. - Да, – кивнула Илва. – Часто. Мне тут нравиться. - Странно, - усмехнулся Олег. – Мало кто любит болота. - А я люблю, - ответила девочка. – Приходите ещё. Поболтаем... У Олега пересохло во рту. Он неловко попрощался, круто повернулся и зашагал прочь. Его голова гудела, а сердце скакало точно безумное. - Я буду ждать, - донеслось до него. – Приходи... Грант взвился на поводке, хрипя и скаля зубы, и лицо Олега перекосилось от ярости. Он дёрнул поводок с такой силой, что бедный пёс описал в воздухе дугу и рухнул в кусты. - Замолчи! – не своим голосом зашипел на него Олег. – Замолчи! Замолчи! ЗАМОЛЧИ, ТВАРЬ!!! Грант замер на земле, тихо ворча и не решаясь встретиться взглядом со своим внезапно рассвирепевшим хозяином. Он никак не мог понять, за что его наказывают, ведь он просто пытался предупредить своего друга о грозящей ему беде. Олег вернулся домой рассеянный. Весь день он для вида латал крышу, не переставая думать о странной девочке на болоте. Нет, он не влюбился в неё. Об этом не было и речи. Его чувства к ней было совершенно иного рода. Ему отчего-то вдруг показалось, что Илва его дочь и от самой этой мысли его пробивал озноб. Как и почему это могло быть, он не знал и не думал об этом. Это было колдовством, наваждением, мороком. Он был полностью ослеплённый новым чувством и только жутко переживал, что оставил свою дочь одну посреди леса... Всю ночь он ворочался в своей кровати, поминутно глядя на часы, и за час до восхода солнца был на ногах. Сказав проснувшейся Галине, что отправляется на рыбалку, он почти бегом бросился к пруду и когда добрался до него, еле дышал. Грант вёл себя как обычно, обшаривая окрестные кусты, а Олег, сам не свой, беспокойно бродил по берегу, так и не размотав снасть. - Илва! – звал он, не удивляясь странному имени. – Илва, ты где? Илва, это я! Где ты? Ил-ва! Он проходил так до полудня, но никто не пришёл. Трясясь точно в лихорадке, Олег побрёл домой, поминутно оглядываясь и всматриваясь в лесные тропы, но они были пусты. Галина ни о чём его не спросила, хотя видела, что с ним творится что-то не ладное. Её саму второй день изводили дурные мысли, и она была рада побыть одной, чтобы сбросить опостылевшую маску спокойствия и умиротворения. Её душа горела чёрным пламенем и в нём, или ей это только казалось, проступал чей-то смутный сероглазый лик, заслоняющий собой все иные мысли. Лик дочери, которой у неё никогда не было. Ночью Грант поднял страшный переполох. Он лаял и метался по прихожей с пеной у рта, хотя на улице никого не было. Точнее, никого не было видно, потому что Олег не хуже Гранта слышал чьи-то лёгкие, но настойчивые шаги вокруг дома и его жена, как ему показалось, тоже. Не в силах терпеть вой и лай, Олег грубо схватил Гранта, надел на него тугой намордник и швырнул в коморку под лестницей. Потом он подошёл к двери, дрожащей рукой отодвинул засов и распахнул её. Тёплая ночь хлынула в дом и наполнила его ароматами сада, но никто не появился из темноты и сколько не вслушивался Олег в тишину, шагов больше не было. Отчаявшись, он крикнул во тьму её имя, но в этот момент, Грант глухо завыл под лестницей и Олегу почудилось, что какая-то тень отпрянула обратно во тьму. Он запер дверь, несколько раз стукнул кулаком по двери чулана, чтобы грант прекратил свой вой и зашёл в комнату. Галина плакала в своём углу уткнувшись в подушку. Он сел рядом и с нежностью погладил её по спине. - Я всё сделаю, - сказал он. – Не волнуйся... Она ещё придёт... Он больше ей не помешает... Всё будет хорошо... Не плачь... Не плачь, моя хорошая... Никто её больше не прогонит... Никто... Олег больше не ложился. Молча и неподвижно он сидел на кухне и смотрел в окно, а когда восток набух и стал походить на готовый вот-вот распуститься розовый бутон, он встал и отпер каморку. Грант пулей вылетел на улицу и стал бегать вокруг дома, принюхиваясь к земле, фыркая и рыча. Олегу пришлось несколько раз строго его позвать, прежде чем пёс нехотя подчинился и позволил взять себя на поводок. Они вышли на улицу и углубились в лес. Всю дорогу Грант недоумевал, отчего хозяин не отпускает его с привязи и не снимает с него тесный намордник. Он бросал на Олега косые взгляды, но тот будто и не замечал его. Он шагал быстро и решительно, без единой остановки и спустя час они были на краю старых топей. Не теряя ни минуты, Олег привлёк собаку к себе, быстро стреножил её поводком, поднял над головой и спустя мгновенье бросил прямо в мутную, коричневую жижу. Пес исчез в ней без следа и только спустя четверть часа на поверхность с трудом вылезли и лопнули несколько крупных пузырей, но Олег не видел этого, так как сразу же зашагал к пруду. - Илва, - хрипел он, бродя по берегу и его глаза были больны и безумны. – Илва... Доченька... Я жду тебя... Мы ждём! Приходи... Приходи сегодня, милая... Приходи... Эхо хрипело ему в ответ, и сухой камыш шептал что-то, и в этом эхе и шорохе слышался ему то чей-то тихий смех, то глухое ворчание зверя. Не то смеясь, не то плача, Олег бродил вокруг небольшого озера целый день, и только когда небо начало темнеть, он заторопился домой. Ему вдруг сделалось страшно от дьявольской черноты озера и от того, что он сделал с Грантом. Волосы зашевелились у него на голове, при виде угловатых теней, что скрывал прибрежный камыш. Он бежал что есть духу, куда глаза глядят, хватая ртом воздух и рассекая себе лицо о ветви, и тени гнались за ним, и смех Илвы стоял в его ушах. Домой он добрался уже в кромешной тьме. Тяжело дыша он поднялся на крыльцо и стал стучать в дверь. Галина открыла ему и посторонилась. Её лицо было восковым. - Я... я вернулся, – выдохнул он. – Я... он... Боже, что я наделал?! Зачем?! Галина ничего не ответила ему и прошла на кухню. Стол был накрыт на троих и, увидев это, Олегу стало дурно. - Убери, - сказал он. – Убери это немедленно! Слышишь! УБЕРИ! Галина молча убрала одну тарелку и чашку. - Садись, поешь... - сказала она бесцветным голосом. – Ты, наверное, устал.... Грант уже дома... Спит у себя на подстилке… Ты бы видел какой он был грязный… Видно опять охотился на выдр... Челюсть у Олега задрожала и глаза округлились. Он хотел встать, чтобы заглянуть в дальний угол гостиной, туда, где лежала подстилка Гранта, но не смог. - Ты поешь, поешь, - настаивала Галина, глядя мимо мужа. – Каша очень вкусная получилась… Ей тоже очень понравилось… Давай я тебе положу... Олег отшатнулся от Галины. В глазах у него потемнело. - Кому?.. – вымолвил он.