С трудом посадил машину на аэродроме, но сил, чтобы выбраться из кабины, уже не было. Я заснул. Подбежали летчики, откинули фонарь и стали вытаскивать меня из самолета. Подошла санитарная машина. В ней приехал и командир полка. Он подошел ко мне и немедленно понял все.
– Уведите его, – резко бросил подполковник. – Завтра разберемся.
Назавтра мне влетело по первое число.
– Твое счастье, что кончилась война, – отчитывал командир. – Иначе всыпали бы тебе не так.
Этим неприятным эпизодом, который я запомнил на всю жизнь, закончилась для меня война. Полет в район Мельники был последним. Служба шла своим чередом, но наступили уже мирные дни. Одного за другим мы провожали домой боевых друзей.
Парад Победы
Полк готовился к перелету. В полном составе мы должны были перебазироваться в Австрию. Как-то жаль было покидать Фюнстервальде. В годы войны, особенно в наступлении, привыкли почти каждую неделю менять аэродромы. А тут стоим уже больше месяца, обжились, обзавелись друзьями в соседних частях.
Буквально накануне отлета меня неожиданно вызвали в штаб корпуса. Вновь прохожу знакомыми коридорами к кабинету генерала Рязанова. В приемной у него много офицеров из разных частей. Невольно в сердце закрадывается тревога: что случилось, за какой надобностью собрали нас?
Адъютант приглашает всех в кабинет. Командир корпуса сегодня выглядит необычно. Он при орденах, в парадном мундире. И настроение у него, как видно, отличное.
– Я собрал вас, товарищи офицеры, – заговорил генерал, – чтобы сообщить приятную новость. В конце месяца в Москве состоится Парад Победы. На нем вы будете представлять наше соединение. Есть вопросы – пожалуйста. Если нет можете быть свободны. Дополнительные указания получите в своих частях. Капитана Бегельдинова попрошу остаться.
Все разошлись, мы остались вдвоем в кабинете.
– Садись, – Рязанов указал на кресло. Я продолжал стоять перед столом.
– Садись, садись. Разговор предстоит долгий и не совсем приятный.
– Мне доложили о полете в район Мельники, – генерал пристально посмотрел на меня, и я почувствовал, как краска заливает мое лицо. – Изволь объяснить свое поведение.
Что я мог сказать командиру корпуса – человеку, которого глубоко уважал, больше того – любил, как родного отца. С первого и до последнего дня войны он был моим высшим начальником, требовательным, порой безжалостно строгим, но всегда внимательным и справедливым.
– Ну, я жду, – Рязанов встал, закурил, прошелся по кабинету.
И я, не скрывая ничего, рассказал о злосчастной бутылке рома, просил простить меня и дал слово, что впредь никогда не случится ничего подобного. От стыда я готов был провалиться сквозь землю.
Генерал сел в кресло напротив.
– Война сделала тебя офицером, Родина, отметила твой путь многими боевыми наградами. Тебе ли заниматься ухарством, быть мальчишкой? – упрекал генерал. – Но мы решили не наказывать тебя, а строго предупредить.
Я встал и еще раз дал слово быть впредь образцом дисциплины. Уже прощаясь, генерал сказал:
– Жаль, что ростом ты невелик.
– Почему?
– Да вот на параде левофланговым пойдешь, далеко от Мавзолея.
На душе у меня сразу потеплело. Я понял, что инцидент со злополучным ромом исчерпан.
В самом лучшем настроении вернулся в полк. Здесь уже знали, что я еду в Москву. Товарищи от души поздравляли меня. Но, признаться, меня волновало одно обстоятельство: кто поведет в Австрию мой самолет? Этот вопрос разрешился неожиданно просто.
– Оставим тринадцатый в Фюнстервальде, – решил командир полка. – С ним будет и твой механик. Вернешься из Москвы – вместе прилетите. Только сначала проверь, нет ли где-нибудь в заначке еще одной бутылки рома.
Все присутствующие при этом разговоре расхохотались. Смеялся и я.
...Поезд медленно идет через Польшу. В составе офицеры – участники Парада Победы. Проезжаем места недавних боев, видим раны, нанесенные войной. С утра до вечера в вагонах не прекращаются воспоминания. И что странно: теперь, когда смолкли бои, у каждого вдруг появилась масса забавных историй. Мы иронизируем над своими неудачами, подтруниваем друг над другом.
Вот и граница. Все прильнули к окнам. Разговоры умолкли. В торжественной тишине состав перешел границу. О чем думал каждый из нас в этот момент? Трудно сказать. Я мысленно окинул путь от Старой Руссы до Берлина и Праги, вспомнил друзей, которые не дожили до счастливого Дня Победы.