А Илья Муромец поворотил своим добрым конем ко граду Киеву, ко князю Владимеру. И как будет под градом Киевом, и скачет чрез стену белу каменную, и прямо едет во дворец, не обсылаючи и шапки не снимаючи. И у дворца поставил своего коня богатырского и Соловья-разбойника привязана, а сам пошел во дворец, в княженецкия полаты.
И, вошед в полату, молитца чудным образом, а князю Владимеру ниско челом бьет, а после поклонился на все четыре стороны. И князь Владимер Киевской спрашивает: «Как тебя, доброй молодец, именем зовут, и как величают по отечеству, и ис которова города и давно ль из города?» Ответ держит доброй молодец: «Зовут, государь, меня Илюшкою, а по отечеству Иванов сын, уроженец города Мурома, а из Мурома, отслушав воскресную заутреню». И князь Владимер усмехается: «Что ты, Илья, вреш и не свое говориш, не твойские у меня гонцы — гоняют ровно два месяца, а скоро-наскоро что в один месяц ис Киева в Муром».
И Илья Муромец говорит: «Да еще, государь, мои две на меня притчины были и беды великия на дороге, и изволите выслушать. Я скажу вашему величеству: отслушал я в Муроме заутреню воскресную, а дорогою завет я положил на себя, чтоб из ножен сабли не вынимать, а на крепкой лук тетивы не накладывать. И приехал я под град Себеж Сибирской, и тут стояли три царевича, а со всяким царевичем силы по сту и по тысечи, и хотели тот град под руку свою взять, а самого царя сибирского полонить. И тут я силу всю порубил, и трех царевичев в полон взял и подарил сибирскому царю Веспасиону. А другая притчина была: как буду я на мосту калиновом на реке Смородине, напустил на меня Соловей-разбойник, и засвистал он своим разбойничьим посвистом, и подо мною конь спотыкнулся от того посвисту, а я прострелил Соловья в правой глас и привес ево с собою для подлинного известия. И ныне он у вашего величества дворца обретается».
И князь Владимер выглянул из окошечка и увидел Соловья-разбойника, весьма веселился и велел ему засвистать своим разбойническим посвистом. И Соловей-разбойник ответ держит: «Не твой, сударь, я холоп и не слушаю тебя, а слушаю я своего государя, сильного богатыря Илью Муромца». И Илья Муромец велел засвистать, и засвистал Соловей-разбойник. И тут у господ и у богатырей кресла и стулья подломились, а у князя Владимера скамья подломилась. И князь Владимер стал быть весьма радостен и зговорит таково слово: «Тебе у меня, Илья Муромец, золота казна незаперта, бери, сколько изволиш, и конюшню не заперты, бери сколько изволишь лошадей и поезжай, куды изволиш, и погреба тебе не заперты».
И для сей великой радости, что прочистил дорогу, велики князь Владимер Киевъской указал учинить великой банкет и одарил Илью Муромца великими дарами и весьма благодарил ево. И веселились не малое время.
А повеселясь, захотелось Илье Муромцу сыну Ивановичю погуляти, по чистому полю разъезжати, и отпросился у князя Владимера. И князь Владимер Киевской подари ему слугу верново, богатыря, именем Торопа, и отпустил ево с честию и велел с собою взять что хочет денех, богатырских доспех. И слуга ево верной Тороп оседлах коней богатырских, а под Ылью Муромца седлает седелечко черкаское, потники бухарския, а [у] седла подпруги шелковыя, пряжечки серебряныя, спенечки у пряжечек и стремена булатныя. А сам приговаривает: «Шелк не рветца, булат не гнетца, а чистое серебро не ржавиет». И поехал из славного города Киева, перескакивает через стену белокаменную, и подымается ево доброй конь, аки дым столбом. И поехал далече в чистое поле за горы высокия, за лесы за темныя. Скакали пониже облака ходячего, повыше лесу стоячего, горы и долы промеж ног пускал.
И приехали на чистое поле, и тут ставили шатры полотняныя. И спал молодец Илья Муромец 3 дни и 3 нощи, а слуга ево Тороп на карауле стоял. И слышит в поле далече конской топот, ржание и человеческой шум, крик великой. И будит Илья Муромца. И тут вставает молодец, и умывается водою ключевою, утирается полотенечком, молитца чудным образам и покланяется на все четыре стороны, а сам взговорит таково слово: «Хотя я долго спал, да впору встал и на срок поспел». И приказывает своему верному слуге Торопу, чтоб поехал далече в чистое поле и осведомился б, нет ли какой силы, не едут ли на святую Русь. И слуга скоро побежал и, не добежавши силы, испугался, скоро возвратился назад. «Гой еси ты, государь мой батюшко, Илья Муромец сын Ивановичь, идет сила великая звериная на святую Русь; наперед идет страшен и люты зверь, изо рту искры сыплют, из ушей у зверя аки дым столбом». И што зговорит тут Илья Муромец сын Ивановичь: «Гой еси ты, слуга мой верной Тороп, силы у тебя есть против меня, а скоро пужаешься: веть идет тута в поле Тухман-царь со своею силою босурманскою, а не стадо звериное».