Только немногие из этих песен сохранили традиционные сюжеты цикла былин об Илье Муромце в их целостном виде, хотя и в сокращенной форме. Таковы песни об Илье Муромце и разбойниках и об Илье и целовальниках. Большинство же песен представляют лишь фрагменты былин на определенные сюжеты или приурочение к имени Ильи Муромца сюжетов и эпизодов из других песенных циклов. Иногда это совершенно новые сюжеты, в которых использованы отдельные былинные и песенные мотивы. Наибольшее количество записей былинных песен мы имеем с Дона благодаря многолетней собирательской работе известного энтузиаста и знатока донского фольклора А. М. Листопадова.
В тех случаях, когда тексты приводятся в песенном распеве, цифрами слева отмечаются не стихи, а строфы.
45. Илья Муромец выезжает в поле. Печатается по тексту сборника: Листопадов, 1949, № 1 (в песенном распеве). Записано А. М. Листопадовым на Дону в станице Клетской в 1903 году.
Донская песня о выезде Ильи Муромца на подвиги. Со среднерусскими и северными былинами о первой поездке Ильи соприкасается только в мотиве прощания с родителями, но и он дается по-иному: нет никаких упоминаний о Киеве и князе Владимире, Илье хочется в поле «богатырскую силушку испробовать». Песня интересна отражением казацкого быта: заботливое обращение с оружием, любовное упоминание о коне буланом, черногривом, сетования стариков родителей, что их покидает единственный сын. Образ Ильи Муромца принял в данной песне характерные черты казака, собирающегося в поход.
Былина исполнялась на напев № 24.
46. Илья Муромец-Кузютушка собирается во дики степя. Печатается по тексту сборника: Листопадов, 1949, № 2 (в песенном распеве). Записано А. М. Листопадовым на Дону, в станице Пятиизбянской, в 1903 году от группы певцов. Строфы 10 и 11 добавлены из вторичной записи этой песни в 1936 году, в том же пункте, от М. М. Кубанцева, 60 лет, единственного оставшегося в живых из певших песню в 1903 году (Листопадов, 1949, стр. 234). Он же дал следующий вариант двух последних стихов:
В песне нет имени Ильи Муромца. По словам А. М. Листопадова, песенники одной из донских станиц говорили, что «песня эта про Добрыню». Однако М. М. Кубанцев, исполнявший песню в хоре 1903 года и помнивший ее в 1936 году, относил ее к «старому казаку Кузьме Муровцу» (Листопадов, 1949, стр. 234).
А. М. Листопадов отмечает близость данного варианта и по тексту, и по напеву к песне о выезде в поле Ильи Муромца (см. настоящий сборник, текст № 45), записанной в станице Клетской, в 80 км. от Пятиизбянской. Действительно, в центре песни та же тема — просьба богатыря к родителям отпустить его «показаковать». Поэтическое изображение прощания даже ближе к былинам о первой поездке, чем в тексте № 45 (ср. начало песни с образом склоняющегося перед родителями богатыря в тексте № 5 нашего сборника). Просьбу к родителям о коне и мотив выхаживания коня находим в некоторых былинах об исцелении и первой поездке (см., например, тексты №№ 1, 10, 57, 62, 63 в настоящем сборнике).
Изображение седлания коня — традиционное «общее место» былин, в особенности об Илье Муромце и о Добрыне Никитиче.
Публикуемый текст интересен передачей характерной и красочной обстановки древнерусского юга: дикие степи, табуны диких пасущихся коней, среди которых Кузютушка ловит себе коня по вкусу — «буйного, золотистого».
Характерно для южнорусской песни упоминание о «донских казачёчках», с которыми хочет казаковать Кузютушка.
Былина исполнялась на напев № 25.
47. Разбойники нападают на Илью Муромца. Печатается по тексту № 13 сборника Миллера (из сборника А. Пивоварова «Донские казачьи песни», Новочеркасск, 1895).
Песня отражает донской вариант былины, известной во всех районах бытования былинного эпоса (см. примечание к сюжету на стр. 488). В южнорусской казачьей традиции — одна из немногих былинных песен, сохранивших сюжет в его завершенном виде.