(Того убил).
Они рубили силу ту без вы́вету,
215 Днем вырубили да́ рано,
Приезжают они ко белу́ шатру́.
Было тут два братца да два Суздальця,
Их на дело не бывало и не видано.
Они пора́то приросхвасталися:
220 — Кабы было во матушки во сырой земли золото кольцо́,
Повернули мать сыру́ землю́
(Хвастливо-то слово, видишь, мимо живё).
А была бы на небо лесница,
Присекли силу всю небесную!
Говорит-то стар да таково́ слово́:
225 — За эти за́ реци за похвальные
Всем завтра нам придетца лежать да во чисто́м полю́.
На утре-то было ране́шенько,
На светлой зори раноутренней,
На выкате солнышка красного,
230 Стал-то старый со постелюшки.
Умывался он да ключевой водой,
Утирался полотёнышком беленьким,
Помолился спасу преображенскому,
Божьей матушки да богородицы.
235 Выходил на улицу широкую,
Посмотрел и здрел да во чи́сто полё:
Как неверно собранье скошева́лосе,
Которого секли они на́трое,
Тот втроем садится на одну́ лошадь;
240 Которого секли на́двое,
Тот вдвоем садится на одну́ лошадь.
Забегал тут стар да во бело́й шатер:
— Уж вы братьица мои товарыщи,
Не докуль вам спать — пора́ вставать!
245 Я ведь был на улице широкое,
Я смотрел и здрел да во чисто́ полё,
Там неверно собранье нынче ожило:
Мы которого секли ведь на́трое,
Тот втроем садится на одну́ лошадь;
250 Которого секли мы на́двое,
Тот вдвоем садится на одну́ лошадь,
А поганое Издолищо о трех главах.
За вцерашние за реци за похвальныя
Всем нам будет лежать во чисто́м поли́.
255 Говорит тут стар да таково́ слово́:
— Вы обсе́длывайте нонече добры́х коне́й,
Не оставлю Добрыню во бело́м шатре́
Берегци́, стерегци́ бело́й шатер.
Помолились спасу ведь превышному,
260 Божьей матушки да богородицы,
Дружка с дружкою распростилиси.
Говорит тут стар да таково́ слово́:
— Я поеду по укра́ину,
А вы пое́зжайте середь ма́тицы,
265 Если бог нам будет на́ помощь,
Вы рубите силу нунь без вы́вёту.
Стар поехал по укра́ину,
А дружина поехала середь ма́тицы,
Поганое Издолищо заметалосе,
270 Не знать оно засыпаетсе,
Не знать оно оглупаетсе.
Махнул-то стар да саблей вострою,
Сле́тели головы, как пуговицы
(Три головы его отсекли).
Они рубили силу нунь без вы́вету,
275 Не мало не много — двенадцеть дён
(Ишь ведь дело!),
Не пиваючи и не едаючи,
И опочив они не де́ржали
(Без отдыху без всякого. И ничего они не де́ржали, не́ спали).
Приезжают они ко белу́ шатру,
Не приехало два братця, два Суздальця
(Которы-то хвастались).
Тем и кончилось.
17 Илья Муромец и Кудреванко
Из-за дале́-дале́чё, да из чиста́ поля́,
Да што из того же широкого раздольиця,
Да из проклято́й орды,
Да поднимался-то вор-собака, злой неверной пан,
5 Злой неверной пан да молодой солтан да сын Солтановиц
Кудреван да царь да Кудревановиц.
Де он со многою силой войска многа-множеством,
Де сорок королей, сорок королевичей,
Де сорок же князей, сорок князевичей.
10 Ка́женому королю и королевицю
Де как давал он войска-силушки тысяцей по соро́к.
Де ка́жиному князю и князевицу
Де как давал же войска-силушки тысеча по соро́к,
Де под самим-то, под собакой, цисла-смету нету.
15 Де и как пошел вор-собака де он под Киев-град,
И не путем он шел да не дорогою,
Де как шел дорогами шел посторонима,
Посторонима да прямоезжима.
Де как полотном мать сыра земля от войска изгибалася,
20 Да на зеле́ныя луга вода от грузу розливалосе,
Де солнышко и луна нонце по́меркла
Де што от духу человецьего,
Де све́тла месяцо как и поме́ркло же
Де всё от пару от лошадиного.
25 Де подошел вор-собака де он под Киев-град,
И становился он да на чисто́м поли,
Де как и роскидывал он да тут белы́ шатры,
Де как белы́ шатры, то́нки поло́тнены.
Де становили они окольный стольницок,
30 Де тут писали они да скоры́й ерлык,
Де скоры́й ерлык да скорописцотый.
Не пером оне писали да не цернилами,
Де как писали-то красным золотом,
Красным золотом да всё ордынскиим.
35 Тут просили они у Владимера-та князя́
От города от Киева да отступитеся