Кости трескались - хотя это были микроскопические трещинки, заметные только на рентгене и быстро срастающиеся, это было весьма пугающе.
Сообщалось также о потере памяти. Приходя в сознание после процедуры, некоторые пациенты не понимали, где находятся, как сюда попали и кто их ближайшие родственники.
Хотя в большинстве случаев память восстанавливалась в течение нескольких дней или недель, к некоторым она так и не возвращалась».
Я с ужасом трясла головой. Неужели, Гальперин этим занимался? Он не выглядит как доктор, практикующий шоковую терапию…как его вообще допусти до создания искусственного интеллекта, если в его психическом состоянии есть веский повод сомневаться. Я не могла оторвать глаз и начала читать дальше.
«Запись двадцать первая. Реакция пациента Ахрамовича С.А. Интервью.
Больной страдает депрессией. Было решено провести ЭСТ при помощи аппарата Черлетти-Бини.
Каждое утро, в 9 часов, будильник в моем телефоне напоминает мне, что пора принять антидепрессанты. В отличие от предыдущих, эти таблетки, кажется, работают.
В сочетании с регулярными консультациями у психотерапевта Гальперина Я.С. и двумя курсами когнитивно-поведенческой психотерапии (КПП) это дало мне почти четыре месяца жизни без единого приступа депрессии. До этого такие приступы случались с периодичностью раз в две недели, в лучшем случае - раз в месяц.
Я еще не вылечился, у меня просто ремиссия. Депрессия вернется - было бы наивным с моей стороны думать обратное.
Потеря интереса к вещами, которые раньше доставляли радость, неспособность любить своих любимых людей, преследующие тебя мысли о самоубийстве - все это вернется.
Однако и те несколько месяцев (а может быть, и больше), во время которых я свободен от оков депрессии, для меня бесценны».
Это было прямое доказательство того, что Гальперин полный псих – он применял шоковую терапию к обычным людям. Я подозреваю, что он «лечит» здоровых людей. В голове не укладывалось то, что тут было написано. Я судорожно пролистала другие листы и я понимала, что я даже не хочу знать – сколько людей он покалечил. А что если мою память стерли таким же образом? Только в той инъекции был, естественно, не ток, а смесь препаратов, из-за которых у меня были настолько сильные конвульсии, что я просто потеряла частично память?
Я листала и листала, надеясь найти хоть какое-то упоминание «Имаджинариума», понять – как он его придумал и как его уничтожить. После того, как я десять раз перелистала его вдоль и поперек я наткнулась на маленький клочок, который был прикреплен к форзацу. Одна фраза.
«Имаджинариум. Локация Тьма. До встречи».
Неужели этот старый псих полудурок вписал себя в исходных код искусственного интеллекта и теперь, если я приду туда, и буду думать о Гальперине, то я встречу там его? А что если он мне поможет? Даст мне ответ на самый важный вопрос? Медлить нельзя, завтра перед посещением Розы в больницы я отправлюсь туда.
Тьма. Глава 2.
Андрей встретил меня невеселой улыбкой. Молча предложив мне две таблетки, я их быстро запила.
- Ты сам-то там был? – улегшись на кушетку, спросила я.
- Я предпочитаю реальность. – резонно ответил он, и я тут же отключилась.
Меня встретила тьма. Всепоглощающая, страшная тьма. Она обволакивала меня, залезала мне в самую душу, вытаскивая наружу все мои страха. Но я быстро перехватила инициативу, напоминая себе - зачем я пришла. Сразу прорисовалась симуляция. Передо мной был кабинет. Я сидела у стены, на кресле и напротив меня стоял дубовый стол, за ним сидел Гальперин и читал книгу, будто не замечая меня. Я решила воспользоваться моментом и осмотреться. За ним на стене висели три портрета. Какой-то политик, Черчилль и Сталин. Странный выбор для человека, который мучил здоровых людей шоковой терапией. Справа от меня стояло фортепиано, слева книжная полка. И все. Ничего больше.
На его столе лежали стопки книг, он был завален в бумагах. Яков Сергеевич делал пометки в своем дневнике, когда резко вскочил на ноги, подошел к стене и начал говорить с ней шепотом. Я прислушалась.
- Отпусти меня. – шел шепот из-за стены. Даже не из-за нее, а как будто внутри кто-то говорил.