Еще через минуту рука с мечом оказалась плотно прижата к боку. Биго, напоминая сидячий памятник самому себе, покосился на Мансура — тот вообще походил на кокон шелкопряда, до того густо обвил его вьюнок — одна голова наружу торчала. Мансур даже ругаться перестал, сопел только.
«Да что же это за дед? — лихорадочно думал Биго. — Замкнутый? Темный?
Черноуст? Колдун?»
Ощущать себя совершенно беспомощным, отданным в полную власть другому человеку, было непривычно и страшно. Наверное, примерно так же чувствовали себя и те, кому Биго, бывало, приставлял нож к горлу. Но в те моменты о чувствах жертв Биго не думал.
Шевелящийся вьюнок щекотал открытую кожу на тыльных сторонах ладоней.
Меч Биго выронил и тот валялся рядом с бревном, бесполезный и жалкий.
Впервые на памяти Биго железо уступило в столкновении с природой.
Старик долго молчал; потом Биго заметил, что он повернул голову к лесу и прислушивается. И точно: скоро стало понятно, что из чащи кто-то приближается, причем совершенно не кроясь. Биго слышал хруст веток под чьими-то ногами и приглушенные голоса.
Через несколько минут на поляну вышли четверо мужчин. С виду — те самые торговцы. Вроде бы даже на шеях у них что-то болталось, но в сгустившихся сумерках Биго не мог ничего разглядеть, а костер в данной ситуации скорее мешал, чем помогал — казалось, что в стороне от него темнее, чем на самом деле. Обычное дело.
— Ну как там, мастер? Готово? — выкрикнул один из пришлых, приближаясь к костру. — Жрать охота — спасу нет!
В следующую секунду все четверо заметили сидящего на бревне Биго и валяющегося рядом Мансура. На оброненных мечах играли отсветы костра.
— Ох ты ж мама моя! — протянул второй из пришедших. — Мастер, кто это?
Старик пошамкал губами, сплюнул под ноги и проворчал:
— Кто-кто… Завтрашний ужин.
Мансур взвыл и заворочался, но толку из этого, как легко догадаться, вышло исчезающе мало. У Биго в груди стало пусто и стыло, словно в покинутой барсучьей полости поздней осенью.
«Похлебка… — подумал Биго, медленно впадая в панику. — Вкусная была… Человечина, говорят, очень вкусна…»
Он едва не изверг содержимое желудка прямо себе под немеющие от неподвижности ноги — сдержался каким-то чудом. А вот Мансур, судя по звукам, не сдержался, стравил и теперь ворочался на краю зловонной лужи. В какой-то момент он повернулся так, что Биго сумел рассмотреть лицо напарника — оно было белее седых волос.
— Тьфу ты, пакость какая, — старик с досады коротко ругнулся. — Дошутился…
— Во-во, мастер, — поддакнул кто-то невидимый из-за костра. — Шуточки у тебя…
— Не хлеще твоих, Морило-дурило. Ну-ка выкладывай, что ты там учудил в клане Тимма? — сварливо потребовал дед.
— Я? Учудил? Ничего! — не очень убедительно соврал тот, кого назвали дурилой.
— Знаешь кто это? — дед двинул головой, намекая на обездвиженных Биго и Мансура. — Это наемники, причем из лучших. И прислал их клан. Так что ты там учудил?
За костром обиженно засопели.
— Он половину железа еще на пол-пути в клан Тимма кочевникам толкнул, — пробурчал другой голос; его обладатель пару секунд спустя шагнул ближе к костру и сделался видимым — обычный бородатый мужичок, неотличимый от любого охотника любого клана.
К костру подтягивались все новые и новые люди, рассаживаясь у костра с противоположной стороны. К наемникам никто не приблизился, если не считать щуплого подростка, который окатил голову Мансура водой из бурдюка — видимо, смывал в сторону то, что Мансур из себя изверг. По ощущениям Биго всего людей насчитывалось не менее десятка, но вряд ли более полутора.
— Идиот, — мрачно произнес старик. — Тупой жадный идиот. Когда ж ты уже насытишься, а?
— Не насытится он, — печально изрек новый голос. — Никогда. Хоть кол ему на голове теши.
— Я тоже так думаю, — буркнул старик и вновь обратился к проштрафившемуся: — А как ты с кланом тогда договорился? Цен они не роняют, какой им смысл цены ронять?
— Цена обычная, — с готовностью затараторили из-за костра. — Я обещал потом железа добавить, в следующий визит, а в залог оставил одного клона.
— Клона? — изумился мастер. — В залог? Он же помрет через несколько дней! Уже и помер, поди.
— Ну и что? Жалко его, что ли?
— Мне отношений с Тиммом жалко, дурья ты башка! Репутации! Знаешь, что такое репутация? Нет? Я так и думал. Достал ты меня, Морило.
Крепко достал. И, думаю, это было последнее дело, которое я тебе поручил. Да и вообще последнее. Фрам! Проведи его.