— Что ж… Это благородно и мудро. Мастер Индиго заметно вырос в наших глазах. Уверен, что логвит и остальные старейшины отныне не будут иметь претензий по совершенной сделке. В расчете?
— Не совсем, — покачал головой ва Граббен.
— Ах да, ваш человек… Увы, но он скончался. Я клянусь честным именем клана: нашей вины в том нет. Никто не посягал на его жизнь и свободу, однако что случилось, то случилось: на двадцать девятый день он просто не проснулся утром. Мы подождали еще несколько дней и схоронили его в полости, как и подобает.
— Заложник был болен, — сказал Граббен без излишних сложностей. — ва Морил и тут начудил — оставлять в заложниках смертельно больного… Н-да. В общем, мы в свою очередь не имеем претензий по этому поводу. Только одно: верните его медальон. Меч и ножи можете оставить, а медальон верните.
— Медальон? — ло Дарс повел бровями. — Он у логвита.
— Ну так пошлите за ним! — произнес Граббен с нажимом.
Старейшина неуверенно хмурился, а потом почему-то поглядел на Биго.
Прямо в глаза.
— Шлите, шлите, — неожиданно для самого себя вырвалось у старшего наемника. — Да не шагом — рысью!
Секунду назад Биго не собирался встревать в разговор. Но что-то его подтолкнуло, что-то заставило высказаться.
Мансур — и тот поглядел на напарника с удивлением.
ло Дарс ненадолго замешкался; потом обернулся к соклановцам у себя за спиной:
— Фатих! — велел он одному из молодых охотников. — Сбегай!
— Да, дядя! — кивнул тот и проворно кинулся ко второй кромке. Стоящие рядом пустились за ним — очевидно, помочь перебраться через нее.
Через кромку Фатиха перебросили мигом. Наверное, для него время шло быстро. Для тех же, кто остался ждать, оно текло медленно и тягуче.
— Может и нам, того… к логвиту? — тихо произнёс Мансур.
Тихо-то тихо, но его услышал не только Биго.
— Принесут медальон, тогда пойдёте куда душа пожелает, — спокойно сказал ва Граббен.
Фрам, возвышающийся за его плечом, просто улыбнулся. Безо всякой угрозы, улыбнулся и все. Однако желание настаивать если у Биго и возникло, теперь растворилось без следа. Он оценивал ситуацию трезво: людей старика много, а соплеменники Тимма вряд ли вмешаются. Какой им резон? Биго на их место точно не стал бы вмешиваться: если наемников положат, можно будет не платить за выполненную работу. Люди клана людям старика еще и помогут — с них станется.
Чтобы отвлечься Биго посмотрел вверх, на медленно ползущий над головами Лист. Показалось, что он замедляется и, вроде бы, начинает отклоняться чуть влево. Почему? Наконец-то начал реагировать на ветер, который дул с севера?
Окружающие на Лист вверху не пялились, поскольку охотники достаточно часто видят Листы и снизу, и сверху, и со всех прочих ракурсов, поэтому ничего особенно необычного для себя открыть они не могли.
Другое дело, парящие чаши не расходятся на таком ничтожном расстоянии по вертикали, да и вообще сближаются редко, если не учитывать полярные слияния.
Гости с верхнего Листа терпеливо ждали, напоминая изваяния Замкнутых — Биго когда-то видел их резных идолов в рост человека и даже выше.
Жутковатое зрелище. Непонятно даже почему пришлов голову подобное сравнение. Наверное оттого, что торговцы стояли неподвижно, только волосы и бороды слегка ерошил сквозняк, моментально возникший в щели между Листами. Охотники клана напротив, переминались с ноги на ногу, тихо разговаривали, сплевывали под ноги. Прихотливый порыв ветра поставил на ребро чьи-то плохо заякоренные крылья между кромками — туда сразу кинулись их укрощать.
А вскоре и гонец вернулся. Не один. Взобравшись на кромку (небось, тоже подсадили), Фатих в свою очередь помог кому-то взобраться.
Одному, другому, третьему. Приглядевшись, Биго узнал старейшину ло Буши и двоих охотников, которые присутствовали в штабной полости логвита Тимма во время найма. Одного звали Гин, это Биго помнил точно, потому что именно Гин показывал оружие умершего заложника. А второго как-то на «У», Улек, что ли? ло Улек, кажется так.
Спустившись и приблизившись, Буши с достоинством кивнул присутствующим и вопросительно поглядел на старейшину Дарса. Тот с довольным видом указал на сложенное горкой железо.
— Тут даже больше, — сообщил он. — Торговцы признали виновным в недоразумении своего человека и добровольно предложили компенсацию.
В смерти заложника нас также не винят — говорят, что он был болен.
Смерив гору упакованного в шкуры железа взглядом и, видимо, удовлетворившись количеством, ло Буши обратился к Граббену, безошибочно угадав в нем главного (а, возможно, просто запомнив его по первому визиту):