Зелёный свет озарил помещение: вся комиссия единогласно охнула и скромно, по-деловому заулыбалась. «Правда, снова правда. Хорошо отвечает», – думали они. Кандидат оставался сидеть в той же позе и с тем же выражением лица. Хладнокровность и спокойствие. Кажется, профессиональный психолог волновалась больше него.
«Это был первый попавшийся бар на моём пути. Я заметил, что с каждым днём успокоить своего внутреннего монстра становится всё сложнее и сложнее. И компанию в этом мне всё чаще стал составлять «Джек». Пожалуй, мой единственный друг, который никогда меня не предавал.
Лучи света от галогеновых ламп дивным образом смешивались в стакане, играли с кубиками льда, игриво подмигивали мне, словно зазывая в этот чудный мир: смотри как тут красиво и спокойно, окунись же скорее в него, дай ему тебя наполнить и успокоить.
Привычным движением я поднял стакан, немного покачивая его из стороны в сторону. Кубики льда залились тонким кристальным смехом, который на мой уставший мозг действовал лучше любого массажа, а мой нос уловил тонкий сладковатый аромат, который всегда напоминал мне вкус яблок, которые воровали мы с братом у фермера Генриха на рынке.
Были времена, когда одного стакана мне хватало с лихвой, чтобы возродить свою внутреннюю гармонию: на то, чтобы на той чёрствой и сухой земле, что по недоразумению зовётся моей душой, опять могла расти трава, хватало, чтобы засушливые деревья-мысли опять расцветали и обретали яркость и чёткость, хватало, чтобы жить дальше… Но на то оно и прошлое – основа, которую мы создаём для будущего. Эту основу нужно постоянно расширять и укреплять.
За этими мыслями я даже и не заметил, как бармен снова наполнил мне стакан, хотя я даже и не просил. (Или просил?) А, впрочем, не важно. Важно лишь то, что я опять начал обретать свой душевный покой.
После этих мыслей я наконец-то смог поднять свой взгляд выше барной стойки и осмотреться вокруг. «А народу то прибавилось», – проскочила мысль в моей голове. У дальней стенки, вокруг большого овального стола что-то отмечали подростки: весёлый и искренний смех, постоянные подкалывания друг над другом, эти поначалу неловкие взгляды, которыми парни окидывали девушек, с каждой минутой всё крепчали и крепчали, эта весёлая и беззаботная молодость… И я когда-то был таким. (А был ли?) Взгляд чуть ближе – компании по два-три человека – трудовой люд, который скрашивал свои серые и рутинные будни. Среди них то тут, то там мелькали разноцветные платья и миниатюрные юбки, которые искали себе приключений на вечер. Обычно, а особенно после третьего стакана, я не против того, чтобы кинуть пару недвусмысленных намёков таким девушкам, без всяких мыслей на продолжение, а также просто сидеть и смотреть, как плавно перетекают их позы, как грациозны они в движении, как преображаются их лица от осознания того, что кто-то получает наслаждение просто от наблюдения за ними. Считал ли я когда-либо такое поведение изменой? А считается ли изменой наслаждение искусством, поэзией, музыкой? А ведь зачастую они вызывают намного более сильные эмоции, чем такие девушки.
И вот мой взгляд неспешно возвращается на своё прежнее место. К месту, где ему так хорошо и приятно. Зрение постепенно заволакивает белёсый туман, который придаёт ещё больше загадочности бликам в стакане. Эти блики теперь играют друг с другом, создают причудливые узоры, как в старой игрушке XIX века – калейдоскопе.
Краем глаза я успеваю заметить, что бармен всё чаще и чаще кидает на меня настороженные взгляды. Это еще не «Эй, чувак, может, тебе хватит?», это, скорее, «Тебе завтра на работу, задумайся». И я понимаю, что он прав. Завтра с утра весь этот чудный мир разрушится, гармония исчезнет, и вернётся зверь… Но это будет завтра, а сегодня принадлежит только мне. Но всё же бармен прав, завтра важный, хоть и бессмысленный день, как бы несуразно это ни звучало.
На дне стакана золотистая жидкость причудливо огибала ледяные глыбы, и если раньше балом правили золотые блики, теперь свою силу взяли ледяные. Словно говоря: пора остудиться, пора остановиться…
Я немного развернулся на стуле, окинул ещё раз мутным взглядом посетителей и опрокинул стакан. Ледяная, теперь уже лишь немного колючая жидкость легонько царапнула мне горло и приятным теплом осела где-то внизу. Но на это я не обратил никакого внимания, ибо своими глазами узрел настоящее чудо: сквозь толстое, неровное дно стакана, сквозь глыбы белого тающего льда, сквозь весь этот калейдоскоп я увидел нечто такое, что заставило моего внутреннего зверя мило заурчать, словно маленького котёнка. А это чувство в низу живота, про которое я не вспоминал уже лет десять, с первой встречи со своей женой, в унисон со зверем начали будоражить моё тело.