- Когда? За что? - нахмурился ее муж.
Рассказал свою историю, все больше ощущая шепот безумия. Сердцебиение участилось, дыхание стало более вязким. Я опасен - неутешительный вывод, который пришел мне в голову при перепросмотре вчерашнего дня. Для всех.
- Хреново….
- Видимо - наследственное, - криво улыбнулся я, понимая, что это конец. Начало конца.
- Давай без самостоятельных диагнозов! - добавила строгости в голос. - Я завтра же найду тебе толкового психотерапевта. Чем бы это ни было, нужно сначала разобраться.
Первым делом естественно я собирался отказаться, затем начать кричать, что мне не надо никого лечения, что фармацевтически независим - как делаю каждый раз, стоит мне подхватить какой-то вирус, и когда об этом узнает Лерка. Но, в этот раз все было иначе. Я не видел ничего плохого в том, чтобы помереть от какой-нибудь болезни - этот исход снимал с меня всякие обещания перед Софией. А вот стать виновным в смерти хороших людей, может даже близких - это чересчур. Сука….
Воспоминания нахлынули океаном душевной боли. Как-то разом отмотало бесцельные три года жизни, вернув меня в ту ебучую ночь. Громкий звук, показавшийся взрывом среди тревожного сна, полусознательный бег на кухню, наперегонки с сердцем, где происходило что-то необратимое. Вид распростертого тела мамы, истекающей кровью из головы, лежащей на пороге. Тонкая струйка дыма из ствола, непонятно откуда взявшегося пистолета, в руках отца. Запах пороха, Новогодних петард и мимовольно связанное с этим ощущение чуда, взамен которому пришел ужас…. Удивление в глазах родителя от осознания того, что сделал, быстрый виноватый взгляд в мою сторону и второй взрыв как полная капитуляция перед ответственностью, перед необходимостью давать объяснения и отвечать на вопросы, жить с осознанием того, что сотворил.
Крошево из мозгов и крови на стене складывается в узор, ярко контрастирующий на бежевых стенах, он медленно ползет вниз, рисуя багровой слизью руны безумия. Машинально слизываю капли, попавшие на лицо, еще не осознавая, что это отец. А потом возвращаю все назад, вместе с ужином, добавляя картине красок и запахов….
- Ярик, - Валера сжал мое плечо, возвращая в реальность. - Мы с тобой.
- Хорошо, - это я Лерке. Секундное замешательство, видимо, не ожидала, что я так быстро соглашусь и готовилась к дебатам, затем кивнула. - Привет, Шиза, - хмыкнул.
- Это еще нужно диагностировать. Расстройств много, - не согласилась.
- У отца была шизофрения, - пожал я плечами. В общем-то все равно, чем это окажется, пожизненный прием таблеток, а то и госпитализация - уже маячит на горизонте.
Гости уехали за полночь и я, естественно вышел на ночную прогулку. По хорошему, конечно, остаться бы дома, но стены давили, а из кухни слышались голоса ругающихся родителей. Если что-то и тянуло меня на дно безумия больше всего - то это была чертова квартира, которую невозможно было продать из-за проблем с документами. Так что я просто поклялся себе не вступать ни с кем в плотный физический контакт, и вышел в ночь.
Воздух был каким-то особенным, слишком чистым, слишком сладким, свежим как простыня после стирки. В нем витала свобода, души и тела. Уже сегодня у меня это могут отнять, таблетками ли или госпитализацией. Закрыть внутри тела или внутри мягких стен. На что я подписался? Может бежать? Подальше от родных? Подождать пороть горячку, что случилось единожды далеко не факт, что повторится. Или нет?... Слышу перезвон колокольчиков, еще далекий, но уже заставляющий часто дышать.
Страшно, страшно увидеть то, чего не существует. Страшно потерять свободу. Страшно потерять разум. Раньше думал, что самый большой страх человека - перед собственной смертью, но это туфта. Один выстрел, десяток таблеток, жгут на шее или шаг в пустоту - и тебя уже нет, страшно другим, которым с этим жить. Быть этим другим. Терять близких….
- Эй, все в порядке? - голос вытягивает меня из бездны самоуничижения.
Позади меня металлическая дверь подъезда, ведущая в башню кровавых ошметков воспоминаний, между мной и ней щитом стоит коротко стриженная брюнетка. В руках большая чашка с чем-то горячим, судя по исходящему пару. Ее вопрос неправильный и неуместный настолько же, насколько она сама на улице посреди ночи. Наш район сам по себе не очень, так еще и ночная встреча привлекательной девушки с незнакомцем, должна вызывать больше опасения, чем желание задать киношно-американский вопрос: “Hey, man. Are you alright?”. Лучше в лоб спросить: “Мистер, вы маньяк?”, придерживая дверь ногой, и готовясь плеснуть в лицо кипятком.