- Все, - сообщил я и ее теплые пальцы разжались, оставив после себя лишь холод.
- Дальше сам, - хмыкнула она. - Все как раньше….
И опять воспоминания. От долгого катания на велосипеде меня часто хватало за ноги так, что я валился с велика прямо на ходу, но тогда Анька не знала что делать, ее воображения хватало максимум на то, чтобы стоять надо мной и лить воду из бутылки на голову….
- Спасибо, - обул мокрую ногу.
- “Тебе знакомо это ощущение вращения
Как будто ты весь мир обидел и нет прощения
Как будто кто-то вывернул все клетки наизнанку
И гениальный доктор не поможет исцелению”, - с печальной улыбкой продекламировала Анна, протягивая руку и помогая встать.
- Где ты была, все эти годы? - спросил, всматриваясь в знакомое и, в то же время, позабытое лицо. Внезапным для меня желанием стало узнать ее поближе.
- Уезжала, в поисках лучшей жизни, - пожала плечами. - Вернулась взять передых.
- От всего хорошего?
- Ага, чтобы вновь научиться ценить… видимо.
Как-то само собой получилось, что мы направились обратно к подъезду. Гулять резко расхотелось.
- Тебе бы поспать. Устало выглядишь.
- Я не сплю по ночам. Бессонница.
- Давно? - и тут же спохватилась. - Не отвечай, прости.
Мы поднялись по лестнице на девятый этаж, Анна не задавала вопросов, разделяя этот путь со мной, видимо помнила мои отношения с лифтами. Стоило пару раз застрять в детстве и кабина, падающая вместе со мной в бездну, снилась мне в самых страшных снах долгие-долгие годы. Сейчас таких снов уже нет, но доверие между мной и этим транспортным средство так и не появилось.
Я смотрел на ручку двери своей квартиры, слизь из мозгов, крови и крошева черепа стекала по ней, образовывая на бетонном полу лужицу в отражении которой приветливо махали руками родители.
- Может ко мне? - вопрос в пустоту, затем всего один щелчок у носа, чтобы я осознал его суть.
- Угу….
Однокомнатная квартира со старым ремонтом. Ковер на полу, еще из тех, советских мод. Такой же, с чуть другим орнаментом, на стене. “Мы эти ковры, тащили на своих спинах из Германии” - с обидой внушала мне моя бабка, когда узнала, что я выкинул мамино приданое в процессе очистки квартиры от старых вещей. Точно такие тут, ждут своего “внука-разрушителя”. А с каким наслаждением я вдребезги бил, тарелка за тарелкой, уродский сервиз “Мадонна”, что тяжелым роком преследовал меня все детство, на каждый День Рождения - на них были нарисованы жирные купидоны истязаемые какими-то блядинами. Вон его копия в серванте. Вроде и квартира другая, у меня двушка, а эта однокомнатная, но легче не становится. Кинул взгляд в сторону кухни и услышал нарастающий гомон голосов ссорящихся родителей.
- Да, что ж такое? - Анна устало потерла лицо рукой. - Иди сюда, - провела меня за руку в комнату и легла на кровать, единственную обновку, среди старого хлама. - Ложись рядом.
Остальные мысли как-то разом выбило из головы - я смотрел на нее, пытаясь отыскать эротический подтекст, но он отсутствовал.
- Зачем?
- Спать.
- Я не сплю по ночам.
- Просто ляг рядом, - сказала, кажется, с раздражением и клацнула пальцами.
Эта ее привычка еще не начала бесить, но уже подходила к нижней планке этого понятия. Спорить совершенно не хотелось, все равно прогулок с меня достаточно, а идти домой… - тут все и так ясно.
Так что я просто заторможено лег рядом, не понимая для чего это все. Анна повернулась на бок, заглянула мне в глаза, притянула за голову к себе. Холодные губы прикоснулись ко лбу, и ледяной электрический разряд паутиной расползся от головы по телу, отсекая тревоги и волнения. Губы сменились ладонью, сквозь пелену отстраненности я услышал ее тихий голос, шепчущий стихи, словно заклинание:
- “Тебе знакомо это бесконечное прощание
Когда в твоих сосудах кровь на грани закипания
Когда состав слетает с рельс, не дотянув до станции
И самый лучший из солдат бежит в отчаянии
А ты готов вдыхать её до головокружения
Гореть в её аду до полного самосожжения