- Я где-то читала... в какой-то книге... - пробормотала она.
- Что?
- Про любовь. Что-то типа - ты можешь говорить, что очень сильно любишь человека, но отступишь чтобы не запачкаться, если по полу будет растекаться кровь из его раны.
- Нет, все не так.
- Все так.
Утро. День сурка. Има снова на кухне, звон тарелок, звук воды из-под крана. И я все помню. Не было даже этих блаженных секунд, когда ты открываешь глаза и в голове лишь пустота. Пан все ещё в клетке. А это значит, я не на его стороне.
Я надеваю футболку и спортивные брюки из сумки. Скоро уже не останется чистой одежды, надо заняться стиркой. Какое-то странное чувство, будто каждый день как последний. И мне не понадобиться больше чистая одежда.
Има в хорошем настроении. Накрывает на стол.
- Надо покормить Пана. - Говорю я.
- Его зовут Пан?
- Павел. Ты не знала?
- Мы не знакомились.
- Я отнесу ему еду.
Она напряжённо замерла.
- Но ты же его кормишь?!
- Да, но... я не хочу, чтобы ты с ним говорил. Без меня.
- Има... мы это уже проходили. Если бы я хотел, я бы уже его выпустил, ну сама подумай.
- С ним надо что-то решать. Ты понимаешь? Как можно скорей.
- Я понимаю. Я просто хочу узнать у него, как он на тебя вышел.
- Думаю, что это уже не важно...
- Будут искать его, меня. Тебя. Времени не так уж и много. Пока не спохватятся. Если я смог тебя найти, если тем более он смог - значит это не сложно.
- Всем уже не до этого. - Буркнула она и добавила громче: - Я в инете все удалила про себя.
- Вряд ли он нашёл тебя через интернет, он дерево. Значит был какой-то путь попроще. Я поговорю с ним и выясню.
- Он убедит тебя, что все ещё можно вернуть. Убить меня. И все станет как прежде. Скажет, что я все тебе вру!
- Ты бредишь! Ничего уже нельзя вернуть. Для меня по крайней мере. Я другой!
- Но ты не любишь меня.
- Боже, опять.... Ну Има! Почему я здесь и разгребаю все это дерьмо, если не люблю тебя?!
- Ты любишь свободу, которую я показала тебе. Но не меня. Я не ценна.
- Ты бесценна! - Я обнял ее сзади. Поцеловал в шею. - Ты и есть свобода.
- Не подлизывайся! - Она толкнула меня локтем в живот. Голос игривый. Как быстро меняет она маски... настроения...
Она высвободилась от меня, открыла кастрюлю, которая дымилась на плите, и стала накладывать в миску какое-то варево. Каша с костями.
- Ладно, отнеси ему поесть. Сам. Я тебе доверяю, видишь?
- Это что?
- Собакам варю.
- Он же не собака!
Она замерла.
- Нет. - Сказала с расстановкой. - Конечно он не собака. Зачем их так обижать?
- Нормальной еды, Има.
- Ты забыл? Ничего нормального он не делал со мной, пока тебя не было рядом. Ничего похожего на что-то человеческое или хотя бы собачье.
- Все, я понял. Извини...
Она поставила тарелку на стол. Повернулась и угрюмо посмотрела на меня.
- Если бы ты выслушал меня, если бы не был трусом и услышал, что со мной было, ты бы не думал сейчас о еде для него. Ты пошёл бы и перерезал ему глотку, как свинье. Но ты не захотел знать...
- Я не хочу наделать глупостей. Все дело в этом. Мне нужно кое-что от него узнать. А потом... все будет нормально. Я тебе обещаю. Я сделаю все, что нужно. Хорошо?
Она какое-то время смотрела на меня тем же взглядом. Потом кивнула. А меня с опозданием неприятно зацепило это "как свинье". Быть может, она набралась от него подобных выражений. Ну это как - если долго смотришь в бездну, бездна смотрит в тебя.
- Только не делай этого без меня! Я должна все увидеть. Чтобы... чтобы могла дальше жить.
Я взял тарелку и пошёл к сараю. Как мне говорить сейчас с ним?
- Пан! - Позвал я, входя в сумрак сарая. - Я принёс поесть.
Он уже стоял у решётки, будто ждал меня. Или ее. Нетерпеливый скучающий пёс.
- Ключи! Ты принёс?!
- Нет. Вот еда.
- Где девка?
- В доме, мы одни.
- Без ключа не открыть! Ее дед держал тут своих псов, а сварено как для тигров, смотри! - Он с силой дёрнул решётку. - Видишь, намертво! Что делать-то будем?
- Не знаю где у неё ключи, как я тебя выпущу?
- Да ты охренел! Почему она ещё жива?! Нам давно надо выбираться отсюда!.. Хотя нет, ничего не делай с ней без меня. Это моя работа. - Он понизил голос: - Артём?! Что происходит-то? Ты же пришёл за мной?
- Я не знал, что ты здесь. Она сказала, что убила тебя.
- Да уж конечно. Как бы она это сделала!
- Наверное так же, как посадила тебя в клетку.
- Да, я лопушара! Я не знал, что у неё псы! Тварь кинулась на меня, чуть не перегрызла шею! Вот, видишь?! - Он показал следы укусов. - Ну а ты-то чего?! Ты почему тормозишь?!
- Я ее не буду убивать. Хочу... помнишь, ты говорил, что надо сваливать. Собачья работа. И я подумал - что да, ты прав. В общем... Я хочу остаться здесь.
Пан недоверчиво нахмурился и отступил.
- Нет, брат... я не верю, нет... ты с ней спелся что ли? Брось! Вас же найдут! Она... да зачем она тебе?! У тебя семья! Дочка!
- Так я решил.
Он молчал. Потом с силой провёл по лицу ладонью. Отошёл и сел в угол.
- Ладно. Не знал, что ты такой идиот. Но ладно, даже где-то тебя понимаю. Я тоже хотел свалить. Взял эту командировку, а сам мотылялся в Краснодаре, у брата месяц. У меня бабло в заначке, чтобы если стану на лыжи, банк счета не арестовал. Братуха мне слепил новый паспорт. Но... я в последний момент обломался. Надо было валить заграницу, здесь же не затаишься. Я собирался... но мы бухали, куролесили, несколько дней в угаре. Отмечали начало моей свободы, в общем. А потом я протрезвел и навалился какой-то депрессняк!.. Что, всю жизнь в бегах? Я же буду никто. И чота очканул... ещё было время закончить командировку, и я решил вернуться. Сделать дело, сказать, что весь месяц занимался работой. Ты пойми, в системе - спокойней. Таким как мы надо в ней оставаться, мы иначе не сможем.
- Зря ты вернулся.
- Один вольный месяц размазал меня, и первая же девка вырубила. Это точно, зря... Но может это знак. То, что ты тут. Я свалю и все. Пусть она меня выпустит. Я уеду.
Я ничего не отвечал. Мы оказались по разные стороны клетки, и можно ли верить ему - я уже не знал.
- Чего молчишь? Тёмный, эй! В чем проблема?
- Не могу тебя выпустить.
- Да ладно...
- Она тебя держала в клетке, ты просто так не уйдёшь. Я же тебя знаю.
- Брось, мне плевать на девку, я просто хочу свалить. Варитесь тут сами как хотите, пока кого-то не пришлют. А клетка... ладно, мы в расчёте, я ее пса задушил. Она прется от этих собак.
Он врал. Нет, он не уйдёт просто так, он хищник. Но не только поэтому я медлил.
- После того что ты сделал, она не выпустит тебя.
- Да псина сожрала бы меня! Это была гребная самозащита! Меня бы даже в суде оправдали.
- Я знаю, что ты с ней делал. С девчонкой.
Он напрягся.
- Да брось, это же фигня...
- Фигня?!...
- Немного потрепал.
- Слушай, лучше молчи...
- Кончай, ты паришься из-за фигни... ну шутка, черт. Просто шутка. Я особо больно-то ей старался не делать, так, поржал.
- Три дня? Шутка?! Поржал?! Ты вообще в мире людей жил, или где?!
- Три дня? Какие три дня, ты чего?
- Ты жил с ней три дня. До того, как она вырубила тебя и затащила сюда.
Он открыл рот. Закрыл. Нахмурился. Недоверчиво чему-то усмехнулся.
- Брат, она же тебя дурит. Дурит! Какие три дня? Что она тебе там наплела?! Я с ней жил?! Это что за херня?
- Нет? Этого не было?
- Ты влюблённый лошок! Она тебе вешает на уши хрень всякую! Она меня огрела по башке, вон дырка в черепе, наверное, осталась... может я подохну тут от этого. Какая-нибудь жидкость в мозгах накопится и без больнички тут буду корчиться. А ты слушаешь ее лажу!
Я молчал. Он не получил обратной связи и продолжил свой театр.
- Темыч, я в первый день тут уже был, в клетке. На меня кинулась псина, я придушил ее, а девка сзади меня чем-то бомбанула. Все, свет погас. Финита! Какие три дня, ну она тебя морочит... она надрачивает тебя против меня, ты не понимаешь?!