Вспомнилось, как моя жена в первый раз испытала оргазм. И как изумлённо сказала: "Так вот зачем люди занимаются сексом...". Сейчас я целовал тело Имани, и в пустой моей одуревшей голове была только одна мысль: - "Так вот зачем люди занимаются сексом..." Все те душные жаркие ночи, яростная погоня за кратким всплеском наслаждения - это было не то, не то! Не так... Бессмысленно!
Руки Имани обняли мою голову, и я рассыпался на тысячи звёздочек от счастья. От ее ответа. Я притянул ее и посадил себе на колени. Прижал к себе так крепко, что, наверное, ей стало больно. Ее голова на моем плече. Я бы не шевельнулся, если бы она уснула. Убаюкивал ее всю ночь. Но она не хотела спать. Тёплые губы с запахом кофе... Она дрожала, но и от холода тоже. Я оторвался от неё, потянулся за платьем, помог ей надеть. Она прятала глаза, не смотрела на меня. Я целовал ее плечи, спуская бретельки только что надетого платья. Оно соскальзывало, я снова надевал, Има улыбалась, потом начала смеяться.
- В комнате теплее, - прошептала, обхватила моё лицо руками: - мне так нравится целовать тебя...
- Тревожный признак, - парировал я, нехотя увернулся от ее губ. - Ты же замёрзла, ну остановись...
- Тревожный признак... - согласилась она. И наконец-то посмотрела мне в глаза. Я убрал ей за ухо прядь волос. Так мы и сидели какое-то время, смотря друг на друга. И снова от ее взгляда мне стало почти больно. Слишком сильное чувство, оно во мне не помещалось.
- Ладно, идём. - Она поднялась, взяла меня за руку и повела за собой. Мы вошли в тёмную комнату. Там действительно было тепло. Пахло ромашкой и может полынью. Я ничего не видел, просто шёл за ней. Мы упали на кровать, зарылись в толстом одеяле. Я совсем забыл про одежду, пришлось снова распутывать руки Имани и вставать, чтобы раздеться. Когда я нырнул к ней обратно, она была уже тёплая, даже горячая.
- А я все-таки надеялся, ты дрожала от того, что хочешь меня, - хохотнул я.
- Стонала от того что ты едва не сломал мне ребра, - отозвалась Имани, снова уютно устраиваясь в моих объятиях.
- Я хочу тебя защитить... - вырвалось у меня.
- Я не такая беспомощная, как тебе показалось, - прошептала она. - Почему мы говорим сейчас, а? Ну что с тобой, целуй меня снова...
И мы перестали говорить.
На улице начало светать, когда мы заснули. У неё уже не было сил даже полностью сползти с меня. А может, я не дал ей. Я помню только, что держал ее за руку, когда засыпал. И боялся отпустить.
Утро было как тяжёлое похмелье. Будто всю ночь мой мозг ворошил ситуацию, вместо того чтобы отключиться и видеть сны. Первая же мысль, которая проснулась вместе со мной была "ещё не поздно все исправить". Ничего же не случилось! Я ничего не испортил. Просто отвлёкся от задания. Позволил себе отдохнуть и расслабиться. Так что все идёт по плану. Девушки рядом не было, но из соседней комнаты раздавался тихий звук радио и стук посуды.
Я вскочил, не давая себе опомниться, надел брюки. Куртка валялась рядом с кроватью, на моей стороне. Очень опрометчиво, ведь там нейтральник и девушка могла найти его, пока я спал. Я быстро нашёл себе оправдание и тут - вряд ли она видела когда-нибудь подобные штуки и могла понять, что это такое. Нет, ну ладно, согласен, я облажался. Сказывается усталость. Сомневаюсь, что кто-то безупречен. Просто помалкивают о таких проколах в своей практике.
Нейтрализатор был на месте. Просто не раздумывать, ни секунды себе больше не давать, пойти и сделать дело. Оденусь потом. Я засунул нейтрализатор в задний карман джинсов и босиком пошёл в прихожую, или кухню... В общем, туда, где мы вчера сидели. Открыл дверь. Комната была наполнена солнечным светом. Каким-то кружевным, радостным. Он пробивался сквозь листву яблони у окна. Все это уже было, было. В бабушкином деревенском доме я, пацаном, выбегал на террасу по утру и ловил руками такое же кружевное солнце. А потом пил тёплое ещё молоко из банки. Бабушка ругалась, не пей сырое молоко, мать запретила, но каждое утро все равно оставляла его на столе. Наш с ней маленький заговор против цивилизации и моих городских родителей.
Има что-то варит на маленькой плитке у окна. Кружевное солнце запуталось в прядке волос. Волосы небрежно собраны на затылке. Тонкая обнажённая шея. Слышала, как я вошёл, но не обернулась. Замерла. Я не могу пошевелить рукой. Не могу достать нейтрализатор. Она как мечта из туманной юности. Она как мать моих детей. Что-то архетипичное, древнее, не позволяет мне... что она там говорила про кобелей и сук? Инстинкты... сложно переступить через твои инстинкты. Ты целовал ее ночью и теперь она быть может мать твоих детей. Нельзя убить ее.
Она обернулась. Ну и все, я конечно не смог. Момент упущен. Я... просто отложу это. Отложу думать об этом.
Ее взгляд, уже знакомый - и сразу тоска по ней. Эти два метра между нами - так много. Я бы ее обнял - дотронулся до неё, снова почувствовать ее тепло. Но ее глаза меня остановили. Где та вчерашняя милая девочка?!
- Сделать кофе? - Спросила она. Мне показалось, она очень бледная.
- Ну... да. - Я растерялся от ее холодности. Не должно быть так, мы же всю ночь...
- Я варю собакам еду. Человеческая у меня кончилась, схожу попозже в магазин в посёлке.
- Я могу привезти что скажешь, у меня машина недалеко.
- А когда ты уезжаешь?
Взгляд ждущий и нетерпеливый. Какая-то нервозность во всем ее теле. Черт, да она хочет от меня избавиться... я почувствовал себя студенткой, которую любовными речами соблазнил опытный ловелас, а утром хочет поскорее выпроводить. Какое необычное ощущение! Я хохотнул.
- Что? - Недоуменно нахмурилась она.
- Ну... когда мне уехать?
- Я не знаю. Когда тебе надо?
- Что с тобой? - Мягко спросил я. Мне бы подойти и дотронуться до неё, все бы сразу вернулось, она бы стала прежней, но ее глаза не пускали меня ближе. И я не решался. - Ты жалеешь о том, что было?
- Нет. - Ровно ответила она.
- Мне бы хотелось побыть с тобой какое-то время. День или два.
Она молчала, будто раздумывая. Будто раздумывая чтобы мне такое сказать, чтобы я побыстрее свалил. Да что с ней стало-то?!
- Ладно. Я понял. У тебя, наверное, какая-то своя личная жизнь. А я вот так вторгся... прости. Я уеду. Хочешь, уеду сейчас.
Она молчала, отвела взгляд. Напряжена все так же. Я ее раздражаю. Вот черт, бред какой-то... я вернулся в комнату, оделся. Что я сделал не так? Может она узнала каким-то образом зачем я здесь? Но тогда она бы просто сбежала... Ладно, прочь отсюда.
Я вышел в кухню. Она неподвижно стояла, глядя куда-то вбок.
- Я тебя чем-то обидел? Ну посмотри на меня.
- Нет.
- Ты точно хочешь, чтобы я ушёл?
Она устало вздохнула.
Все понятно. Я обулся и вышел. Воздух пах лесом и свежестью. Я себя ощущал, как зомби. Просто переставлял ноги в сторону своей машины, а в голове пустота. Только ожидание - вдруг остановит? Догонит? Я ее ненавидел.
Только проехав лес и выезжая на шоссе, я стал приходить в себя. Что это было вообще? И почему я уехал? Мне все равно придётся возвращаться, я не могу ее оставить живой. Теперь, после этого ее закидона, будет конечно проще. Вот же сука! Может просто уехать? Сказать, что я не нашёл ее. Но тогда кто-то другой ее найдёт. Вдруг это будет больной на всю башку садист типа Минаева? О-о, Артём, да ты просто акт милосердия намерен свершить, как умело ты себя уговариваешь! А как мне ещё это сделать, как?!
Увидев знак с названием "Перепелицы", я вспомнил, что на карте так обозначался маленький городишко. Завернул туда. Остановился возле кафе с названием "Кафе". Сел у окна. Снова это кружевное солнце сквозь листья. Снова это томящее воспоминание о детстве, когда все было легко и просто. Жизнь была просто жизнью. И тут же воспоминание об этой девке. Она как символ чего-то утраченного, какой-то невинности или черт знает чего... почему так? Как это может быть связано? Я прикрыл глаза. И пришло чёткое понимание - это все, чего я хочу. Кружевное солнце, она, стоящая на кухне, жужжание шмеля в окне. Банка тёплого молока на столе. И жизнь просто жизнь... Тишина.