Приостановив свое занятие, я быстро достал из плаща один из «Амметов» и направил его на эльфа.
— Ничто и никто не остановит меня, предупреждаю вас.
— А я отказываюсь быть пассивным свидетелем… и тем более соучастником… убийства.
— Тогда уходите. Немедленно. Не оглядываясь. Или я тебя убью.
Он задумался на секунду, потом поклонился, приложа руку к сердцу:
— Сожалею, не согласен ни на одно из этих предложений…
Мне, разумеется, следовало бы насторожиться. Но ты должен понять, что в ту минуту, когда я уже достигал цели, когда мои поиски были близки к завершению, я мог совершенно естественно совершить этот промах. Ибо, когда эльф устроил фарс с почтительными поклонами, его котелок буквально ринулся этаким импровизированным снарядом с его черепа, и попал мне прямо в лицо. Сию минуту, когда я пишу эти слова, мой нос до сих пор его не забыл — как и мое запястье, которое эльф, переступив через спутанную тварь, бесцеремонно вывернул, чтобы отобрать пистолет.
Когда плясавшие перед моими глазами звезды померкли, он уже стоял улыбаясь, с котелком снова на голове и с моим «Амметом» в руке, и ствол целился мне в грудь. Только подумай, как я был расстроен и разгневался на самого себя, и каких усилий мне стоило сохранить спокойствие в голосе:
— Вы совершаете трагическую ошибку.
— Сожалею, не могу дать вам убить этого человека, независимо от ваших к нему претензий.
— Он убийца! Преступник гнуснейшего пошиба!
— Рассейте мои сомнения… Разве вы сами не собирались его убить?
— Я вершу справедливость!
Эльф пожал плечами.
— Убийца, мститель… От меня часто ускользают нюансы.
— Прошу вас. Есть такое, что вам неизвестно, и о чем я предпочел бы умолчать.
— У вас есть право хранить молчание. Так вам и скажут фараоны, когда приедут.
— Однако вы должны меня понять, — заявил я, глядя на его котелок. — У всех нас есть свои маленькие секреты.
Он разгладил пальцем поля своей шляпы.
— Очко в вашу пользу.
— Кроме того, имейте в виду, что убить Люциуса для меня попросту невозможно, потому что, по правде говоря, я уже сделал это три года назад.
Эльф принял это к сведению. Дуло пистолета уже не глядело так недвусмысленно в мою сторону.
— Мне некогда вдаваться во все подробности. Поймите, что мой брат был развратником, игроком и богохульником, и что он причинил… много вреда… кое-кому, дорогому моему сердцу. Как того требовало мое происхождение, я велел ему исправиться и искупить свои грехи, но он отказался, рассмеявшись мне в лицо. Тогда я бросил ему вызов и убил его на дуэли, которую все из свидетелей сочли во всех отношениях благородной и честной.
— Это правда, выглядит он не очень свежим, — согласился эльф, бросив скептический взгляд на Люциуса в его Дымящейся Сети. — Но все равно ему смерть не так уж повредила…
— Вы смеетесь, вас-то это не затронуло. Вы смеетесь над страданиями, над святотатством, над моими поисками… Но вы не на той стороне воюете. Сегодня мой брат уже не человек: колдун с Востока позволил ему избежать смерти, превратив его в мерзкого упыря.
Эльф моргнул:
— Упырь. В Панаме.
— Да.
— Мы говорим о такой твари, которая ни мертва, ни жива, которая откапывает на кладбищах покойников, чтобы сожрать их, и которая криком тотчас парализует любого, кто ее услышит?
— Да.
На его зеленом лице начала проступать насмешливая улыбка, как вдруг его разом озарило. Выражение его лица резко изменилось.
— Проклятье! Этот парфюм, гнилые зубы, эта рожа ходячего трупа, недавние вопли…
За первым прозрением последовало другое. Он вполоборота развернулся к двери пивной.
— Вот дерьмо! Эдгар и Ручища!
— Ваши друзья целы и невредимы. Они очнутся со страшной головной болью, и это случится с минуты на минуту. Вы мне пока позволите закончить?
Он все еще колебался:
— Даже не знаю… Полиция обязательно поможет вам, если вы…
— Честь моей семьи слишком сильно запятнана преступлениями этого негодяя, которого вы решили взять под защиту. Мне следует разобраться одному. — Затем, видя, как опустился пистолет в его обвисшей руке, и что его внимание отвлечено, я сказал — Позвольте мне вас окончательно убедить.
Прежде чем он успел отреагировать, я вытащил из кармана второй «Аммет» и хладнокровно всадил пулю в голову Люциуса. Эльф вздрогнул, и дуло пистолета в его руке мгновенно метнулось в мою сторону:
— Вы рехнулись?!
Но монстр у наших ног принялся извиваться, рыча и корча ужасные гримасы, а его ногти, смахивающие на когти, со скрипом зацарапали друг о друга.