Марь Иванна так и омела. Не зная, что сказать, невнятно вопросила: - Откуда, это вы всё знаете про меня? - Да, в имени всё есть твоём? А звали бы вас иначе и жили бы вы, милочка, гораздо, по-другому! - Откуда же вы это всё знаете, голубчик мой?
И профессор, и академик, и лауреат - один в трёх лицах, и все и всё в одном лице, гордо выставив вперёд свою профессорскую академическую ногу, не менее гордо произнёс в свой иногда сизоватый и всегда, здоровенный нос: - Имею честь доложить, медам, я знаю всё! Я есть академик, профессор и лауреат всех именных наук. Основатель школы правильного подбора настоящих, правильных имён. Ко мне только по записи или через собак, как с нами сегодня и случилось.
- Да, вы что?! Какие люди завелись в наших краях! Никогда бы на вас такое подумала. - Представьте, себе Мария, что это, так и есть. Ответьте мне милая, не замечали ли вы, что всех породистых собак и особенно людей, всегда зовут по-особенному, по-породистому?! Я, вот всегда поражался, какие всё-таки породистые имена были и есть у всех импортных королей! Так вот они, практически все, за счёт своих имён и восседают до сих пор на своих тронах! А наши Николашки - Алексашки все с трона послетали. И я вам, честно скажу, это всё из-за своих неправильно подобранных имен. - Точно - точно, все так и говорят, как назовёшь корабль, так он и поплывёт. - Именно, Марь Иванна, именно! А у вас, фамилия, скорее всего Петрова? Угадал? - А вот и нет. - Сидорова? - Мимо. - Попова! - Опять мимо. - Неужели, всё-таки Иванова? - Нет, нет и нет. - Заинтригован вами, мадам, до бескочности. Ну, не томите же вы меня, признайтесь чистосердечно, какова же ваша фамилия? - А вот и не скажу, вам пан профессор! Вы же акадэмик АкадэмИи околовсяческих наук, так догадайтесь же сами! Вы же великий учёный именных наук! - резвилась и дразнилась, как юная школьница, совсем еще юная пенсионерка. - Учёный-то я учёный, и огромный учёный, должен вам доложить, но ясновидящий же, должен вас предупредить, - произнёс учёный. Напустив на себя пара "академической учёной" серьёзности, вступил и принял игру наш герой и игриво предложил даме: - Пзвольте, вашу ручку, медам! Ваш слуга сейчас….
- Эрос Скупярдомыч! Эрос Скупярдомыч! - неожиданно раздался истошный крик какой-то визгливой бабы. Он нёсся из окна с последнего этажа небольшого трёхэтажного дома, с надстроенной над ним четырёхэтажной мансарды. - Да, что такое? Сколько вас можно поправлять? - заорал профессор ей в ответ, ни мало не уступая в силе звуков. Для лучшего звучания он сложил ладони рупором и, что есть силы, продолжал орать: - Прошу вас произносите моё отчество правильно! Я - Ску-пи-до-мыч! Тьфу, ведьма, опять запутала меня. Я – Эрос! Эрос – я! Ку-пи-до-но-вич! Вам ясно? Ответьте, вам ясно? Я вам… - Да, заткнитесь же, вы, наконец-то! Дадите сказать человеку, али нет? - перебила его женщина с самого верха, окончательно переорав академика. - Всё, всё. Молчу и слушаю внимательно. - Вас тут женщины хочут, Эрос Скупярдомыч! Они уже давно хочут и уже больше не могут. - По каким вопросам их интерес? - По самым, по вашим! Бегите сюда шибче. - Передайте им, сейчас буду! Один момент!
- Позвольте с вами, уважаемая, откланяться. Совсем забыл, у меня же консультация. Платная, доложу вам, консультация! Сорок копеек минута! Академик расшаркался перед женщиной своей костлявой ножкой, и уже было приготовился бежать, но был крепко ухвачен твёрдою марьивановской рукой.
- А как же я?! И фамилия моя?! Вы, чё? - обиженно надула тонкие, морщинистые губки Марь Иванна, продолжая крепко удерживать лауреата за лацкан пиджака, а он, как скользкий угорь, старательно выверчивался и выкручивался из её цепких лапок.
- Ах, как же вы меня сударыня заинтриговали своей фамилией, что я даже не в состоянии отбыть на платную консультацию. Но, не прощаемся, же мы с вами до конца! – прошипел старый интриган, освобождаясь от её царапок. Он со своей стороны, также сильно вцепился в её руки, и с большим усилием оторвал их от своего пиджака, и неотрывно глядя женщине прямо в глаза, сквозь зубы сипло просипел: - Где и когда? А главное во сколько? Быстро мне отвечайте. У меня время деньги. Минута - сорок копеек! Так! Я вас понял. Я сам сообщу вам план при следующем выгуле собак, перед вечерним собачьим туалетом. Владимир с Надей писаются в девять. Тогда и обговорим с вами все детали. Уговор? Да? Я полетел,- сказав быстро все эти слова, он быстро и резко ломанулся от растерянной Маши, как ломится на встречу со своей лосихой в вожделении сохатый, так же на всех парах понесся и наш профессор, уже вовсю предчувствуя, и ощущая зовущий запах денег. А так же его с бешеною дурью, сорвали с места и потянули за поводки, совсем продрогшие собаки. И неслабый северный ветер, дующий попутно в спину, помчали все мужчину, как небрежно скомканную бумажку. И он понёсся, как сухой лист, гонимый ветерком. Он мчался, высоко закидывая ноги, выше кистей сверкали его пятки. И всё это вбежало без оглядки в распахнутые настежь двери и пропало. И только долго раздавались звуки и кое-где в подъездных окнах мелькали ноги-руки, хвосты и лапы.