– Сволочи вы все, – проговорила я, поочередно наставляя дуло пистолета на каждого из них, чтобы доставить всем равное удовольствие. – Мучаетесь от угрызений совести, бедняжки? Ничего, потерпите немного. Сейчас я уйду, но следом за мной явятся "габсбурги" с бластерами наперевес, те самые – новые инопланетные, и уж они-то освободят вас от мучений.
– ??????????… – спохватилась я уже в дверях. – Не дай Бог вам обидеть
Вадима или Алену. Тогда уж я точно за себя не отвечаю.
Конечно лучше было не упоминать о ребятах в разговоре с Ланой, но что сделано
– то сделано, и теперь нужно было как-то спасать положение.
Разоружившись в коридоре, я чмокнула Бориса в щеку и отправилась домой.
Когда я вышла из метро, лил дождь. Застигнутые им пешеходы прятались под козырьками подъездов, по улице несся бурный поток. Если долго смотреть только на него, может создаться ощущение, будто ты на берегах Амазонки или Миссисипи.
А если долго смотреть на поверхность болота? Я сняла босоножки и тихо побрела к Китайской Стене. Дождь был теплым.
Вру я все, внезапно подумала я со злостью. Грешу на поп вроде Вовы, Олега или
Соньки, страшусь вероломства пришельцев, а сама лгу себе, как последняя тварь.
Не пришельцы смертельные враги человеку, и даже не ближние его, а прежде всего, он сам.
Чем привлекала меня перспектива сделать карьеру? Ну-ка, девуня, посмотри правде в ее бесстрастные глаза. Возможностью утопиться в болоте с ощущением собственной гордости и неприступности? Как же, нашлась царевна-лягушка!!!
Ты просто надеялась пробиться к сердцу Завадского. Сделаться еще более самодостаточной, чем он, и тем самым преодолеть его самодостаточность своею.
Деньги твои на него вряд ли бы произвели впечатление, он ведь не альфонс вроде ????????.?????… аура абсолютной женс????????????????????… Хотя теперь я понимаю, что и это – утопия: "у-то-пи-е-вающий" хватается за соломинку. Его самодостаточность ничем не прошибешь – надежда сумасшедшей. ???????…
Мне пришло в голову, что все, что стряслось со мной с момента отправки в
Космос брачного объявления – череда событий, последовательно подталкивающих меня к болоту. Но тут из-под ближайшего козырька мне помахали рукой.
– Эй!
Я присмотрелась. Столяр Миша.
– Ну что, надумала? – он пытался перекричать шум дождя.
– Что? – не поняла я в первый момент.
Тогда, втянув голову в плечи, он сквозь дождь ринулся ко мне.
– Сниматься в порно, – прошептал он конспиративно.
– Ха-ха, – сказала я гробовым голосом. И добавила для непонятливых: – Пока нет.
– Жаль. А я получил предложение сниматься в роли короля Лира. И все благодаря порно. Так что зря теряешь время.
Я пожелала ему творческой удачи, заметив, что все же до короля Лира он пока еще по возрасту не дотянул. А ведь он, пожалуй, не попа, подумалось мне. Такой искренний, порядочный пожилой паренек. А то, что себе на уме, так это – не преступление. Ну, хочется ему меня трахнуть, так ведь не врет же. Называет вещи своими именами. Пуститься бы сейчас во все тяжкие… Жаль, папа-шахтер меня неправильно воспитал.
Не сниматься девуне на "Парамаунт-Пикчерз"… ??????????????????… ?????????…
На меня снова накатило. Эта проклятущая ржавая бочка с горюче-смазочным материалом. Огромная и неотвратимая. С удушающе-вонючим содержимым. Вдавила в асфальт. Ушла в прошлое Турецкая Ривьера, в ответ выкатилась бочка – из того ??????????…??????????????????????????,????????,??????????????…
В последние дни что-то затих ее грохот. Но вот она снова, родимая, тут как ???…
Я ступила в подъезд, влача за собой стекающие с одежды ручьи. Достала из почтового ящика "Новые Известия" и еще раз полюбовалась на морду Соньки, взгрустнувшей по причине отсутствия земного жениха.
Лифт не работал, пришлось совершать героическое восхождение. Сейчас мне уже не хотелось лелеять свое тело, и я с тяжким вздохом затопала наверх.
Ладно, девонька вам еще покажет! Эта ласточка, эта птичка, эта синичка! Еще вернется на землю в скафандре????????????????!…
Фердинанд уже был здесь. Посреди комнаты стоял большой черный чемодан – всплыло в памяти сакраментальное "Где же мои чемоданы?" – а в кувшине место роз заняли удивительные лиловые цветы. Они были раз в пять крупнее, чем лилии.
– А у нас на планете дождей нет, – сообщил он.
– У вас там вообще ничего нет, – парировала я, – если я тебя правильно поняла.
– ?????????????????… Есть, к примеру, вот такие цветы.
– Так это с вашей планеты? – Я с интересом уставилась на них. – Действительно, очень красивые. А откуда они взялись?
– Матрица, Вика, матрица, помнишь я рассказывал?
– Здорово! – Я приблизилась к ним носом. – Жаль, они совсем не пахнут.
Он принялся выкладывать содержимое чемодана на тахту. Все в точности соответствовало списку, который я составила тогда в сквере: зубная щетка, сменные носки, тапочки, мужской одеколон, бритвенный прибор и т.д. Даже кейс.
Вытащил из кармана и предъявил мне паспорт: Фердинанд Габсбург, фотография – его, прописан -?????,???????????????… Все чинно-благородно. Страна обзавелась новым гражданином. Штамп о женитьбе, впрочем, в паспорте не стоял.
Из кейса он извлек устройство, похожее на переносной компьютер, только совсем тоненькое, и стал демонстрировать виды своей планеты. Как и следовало ожидать, убийственно однотипные: кругом болото без конца и края, а на нем – такие же, как и в кувшине, лиловые цветы.
– Вот тут моя родина, – проговорил он вдруг, кивая на очередной участок грязевой поверхности.
Непонятно каким образом он умудрился отличить это место от остальных.
Я поинтересовалась, какая функция у них на планете возложена на цветы: экологическая или эстетическая? А он сказал: ни то, ни другое. Экологически болото самодостаточно (как Завадский, отметила я про себя), а эстетически для них представляют ценность лишь интеллектуальные цепочки. Тогда я поинтересовалась, зачем они вообще нужны – эти цветы, и Фердинанд сделал неопределенный жест рукой.
– Это – одно из основных мироположений, отраженное в Кодексе Вселенной: любая планета должна иметь что-то ненужное с точки зрения обитателей этой планеты.
Но, как видишь, наши цветы вполне могут пригодиться вам.
– А наш чувственный опыт – вам, – сказала я.
– Верно.
– А кто его придумал? – спросила я. – Этот Кодекс Вселенной. По-моему, ты уже как-то упоминанал о нем.
– Сначала появился Кодекс, а уж потом – Вселенная. Вселенная и возникла-то благодаря ему.
– Но ведь кто-то же все-таки его сформулировал.
Он улыбается.
– Наверное, Бог, – говорит он. И сам увлекается собственной идеей. – А что, – говорит он, – если какая-то из ваших фирм производит продукцию, она ведь обязана снабдить ее инструкцией к применению.
– И каков смысл этого закона? – спрашиваю я.
– Понятия не имею, – говорит он. – Смысл большинства законов всем ясен, но есть и такие, вроде "обязательности ненужного", – не поддающиеся расшифровке.
– И даже не делаются попытки их объяснить?
Он снова улыбается.
– Что понятно -?????????.??????????????????????????????????????… На
Земле очень любят объяснять непонятное, хлебом вас не корми. В результате представления людей обо всем еще больше запутываются. С увеличением количества бессмысленных объяснений растет энтропия, а она не может нарастать вечно.
– Попытка объяснить непонятное приводит к росту количества знаний, – возразила я. – Что тут плохого?
– Ерунда, – говорит он. – Количество знаний не увеличивается. Просто у вас одни знания объявляются верными и вытесняют другие, хотя на самом деле они ничем не лучше прежних. Только объяснений при этом становится больше. У нас их вообще нет.
– Однако объяснения основываются на знаниях, – я. – То есть, объяснения, по сути своей, – это передача знаний.