Вокруг засвистели, и несколько рук стащили сержанта с крыльца.
— Мужики! — сказал, взбираясь на «трибуну» один из летчиков. — Ни в какую тайгу мы не пойдем! Выход у нас один — сидеть здесь и ждать людей с материка. А когда прилетят — сдаваться. Нам много не дадут!
— Тебе-то? — раздался язвительный голос. — А забыл, как баржу на речке топил? Тебе-то как раз вышка и светит. Сиди, не высовывайся!
— Не по своей воле летал, — упрямо сказал летчик. — Вы же меня и заставляли. Не полетишь, когда автомат брюхо щупает.
— Ты на кого прешь?! — закричали сразу несколько голосов с той стороны, где кучковалось подразделение охраны. — Жить надоело?
— А ну тихо! — рявкнул рослый ПОшник, и снова небо прошила очередь из «Калашникова». — Пусть говорит! Не перебивать!
— Так вот, я думаю, надо сдаваться, — продолжил летчик. — А чтобы всем под статью не идти, кинем жребий. Выберем человек тридцать, и они все возьмут на себя. А на суде скажут, что выполняли приказы этой лакейской морды — адъютанта Зобова и его дружков. Тогда много не дадут — военный человек подневольный.
Наступила тишина. Каждый обдумывал свои шансы выйти сухим из круто заваренной каши.
— А если мы соберем оставшихся гражданских да припугнем их, чтобы нам поддакнули, тогда вообще как по маслу пройдет. Соглашайтесь, мужики!
— Есть еще предложения? — спросил ПОшник на крыльце. — Нет? Тогда на том и порешим. Режь бумагу.
Появились листы, которые тут же раскромсали на мелкие кусочки.
— Отмечаю! — провозгласил ПОшник, подняв карандаш. — Тридцать крестиков! Только чтоб без обиды!
Перед урной — пустым картонным ящиком — выстроилась длинная очередь. Послышались восклицания, мат, довольный смех.
— Все, — заявил ПОшник. — Те, у кого кресты, выходи в середину.
Вокруг «избранников» образовалось живое кольцо.
— Ничего, мужики, — успокоил «счастливцев» ПОшник, — не боитесь. Много вам не дадут.
— Тебе хорошо языком трепать, — зло сказал один из них, — ты-то чистеньким останешься. А почему сам жребий не тянул?
— Молчать! — прикрикнул ПОшник. — Сдать оружие!
— А вот хрен тебе! — окрысился другой и сдернул с плеча автомат.
Заговорили сразу несколько «Калашниковых». Несколько человек упали, другие бросились врассыпную, передергивая затворы.
На взлетном поле вспыхнула стрельба. Стреляли все во всех. Толпа редела. Живые разбегались за «колючку», в тайгу, но их осталось меньшинство. Бой длился всю ночь. Стихийно возникали и тут же распадались отряды, группы людей бродили по части, Калчам и окрестностям, уничтожая вокруг себя всех встречных и поперечных. Заполыхала подожженная гостиница. Снопы искр мириадами оранжевых светлячков садились на склады, деревянные постройки, и к утру в части выгорела треть домов. Та же участь постигла и Калчи. Начавшись от центра, огонь двумя широкими рукавами быстро распространился к окраинам, и река Камчатка, освещенная заревом, казалась полосой расплавленного металла, лениво текущего с запада на восток. К полудню все было кончено. Окрестности поселка и в/ч 35252 вымерли. Кто убежал в тайгу, кто погиб в перестрелке, кто нашел свою смерть в пламени пожара. Какой-то сердобольный человек пробежался по казармам и отпер двери оружейных комнат. Прокричал в растерянные лица освобожденных:
— Потом скажете, что это я вас освободил! Я — младший сержант Никифоров! Не забудьте!
И скрылся. Солдатня, поглазев на разгром, собралась толпой и скоренько повалила за Калчевскую — подальше от страшного места.
Несколько ПОшников, ободранные, перемазанные копотью, стояли на окраине Калчей и решали свою дальнейшую судьбу.
— Теперь есть на кого валить, — сказал один. — Мертвяков выше головы. На них все и спишут.
— Раскатал губу, — перебил его второй. — Им как раз ничего не будет. А вот нас всех к стенке поставят. Чтоб другим неповадно было.
— Тогда дернули, пока не поздно, — предложил первый, кивая на Калчевскую. — Догоним солдатню, пристроимся к ним, не узнают.
— Сейчас, — отозвался третий. — Держи карман шире. Да они нас живьем зароют. Есть за что.
— Не здесь же сидеть! — дернулся четвертый. — Делать надо что-то.
— Вы как хотите, — сказал последний, — а я на оружейный склад пойду. Возьму взрывчатку, и к шахте. Там недалеко вход на КПП. Входной люк взорву.
— На хрен? — спросил первый. — Не навоевался?
— Там генерал сидит. Выволоку его наружу и сдам властям, когда прилетят. Из-за него все началось — ему и отвечать.