— Ущипните меня! Похоже, я сошел с ума!
— Что такое, сэр?
— Она возвращается!
— К нам?!
— Какого черта! Она возвращается к месту старта!
Боеголовка летела домой. Зациклившийся на внутренних данных процессор упрямо вел странницу на камчатскую землю, к Калчам.
Ностальгия. Болезнь-боль. Человек, оторванный от Родины, чахнет и сходит с ума, не в силах прожить без березок и старого дома на окраине деревни. Собака, оставленная хозяином на вокзале, день за днем приходит на перрон встречать поезда в надежде — вот приедет… Гвоздь, выдернутый за ненадобностью из доски, ржавеет и рассыпается в прах. Лишенный части памяти процессор ведет боеголовку в родную шахту. Может, по большому счету, это явления одного порядка?
Боеголовка приблизилась к экватору и пересекла его над островом Суматра. Никто на нее не обратил никакого внимания. В Сингапуре был полдень. Кишели разноязычными людьми многочисленные базары, смуглые красотки зазывали иноземных моряков в уютные комнатки, в джунглях поедало друг друга экзотическое зверье. Все были заняты делом.
Радиолокаторы Китая засекли боеголовку, когда она была уже над их территорией, недалеко от острова Тайвань. Забегали, замельтешили над пультами и попытались запустить антиракету, но та, едва показав нос из шахты, тут же рванула, разбросав вокруг себя обломки бетонированных сооружений.
Боеголовка спустилась до высоты в двести километров. Ее скорость возросла настолько, что разреженные на этой высоте зачатки атмосферы уже оказывали достаточное сопротивление движущемуся телу, и носовая часть засветилась голубоватым призрачным светом. Южная Корея, Японское море… Боеголовка вошла в плотные слои атмосферы и стала разогреваться. Окруженная снопом искр от горячей обшивки, она тормозилась все больше и резко теряла высоту. Процессор производил последние приготовления: остатками топлива последний раз скорректировал курс и угол тангажа и отдал приказ на взвод механизма подрыва разделяющихся частей боеголовки.
Мелькнуло внизу побережье Камчатки, белоснежные вершины Срединного хребта… У основания боеголовки раскрылись тормозные юбки. Она провалилась вниз. Раздался хлопок, и пять ярких звезд по нисходящей устремились за Калчевскую сопку — туда, где еще не успел рассеяться дым от недавнего пожара.
Перепуганные ПОшники бежали без оглядки до самых Калчей. Наконец один из них зашатался и без сил повалился на землю.
— Стой! — хрипло проорал он, хватаясь за грудь. — Хватит! Какого хрена! Она уже улетела.
Постепенно они успокоились.
— Что это было? — спросил первый, тыча пальцем в сторону шахты.
— Че, че! Запустил, вот че! Чуть не сгорели, к е… матери! Все этот — «пойдем генерала брать!»
— И взяли бы, если бы ты не струхнул! — огрызнулся ПОшник. — «Взлетела, взлетела!» Ну и пусть себе летит. Не на нас же.
Они полежали еще, отхаркивая гарь из разогретых легких.
— Ну, пошли, — сказал заводила. — Теперь бояться нечего. Люк взорвали, ракет там больше нету.
— Точно? — с подозрением спросил второй.
— Да точно, точно.
Они толпой побрели в обратную сторону.
От реки донесся приглушенный расстоянием звук работающего двигателя.
— Вертолет! — встрепенулся первый. — Летит кто-то!
— Лодка это, — успокоил его второй. — Народ когти рвет.
— Может, и мы тоже? — предложил третий. — Что-то неохота мне под землю. У генерала, наверное, пистолет есть. Перестреляет, как сусликов.
— Всех не успеет. Ну, может, одного-двух.
— Успокоил, блин! — проворчал третий.
Отброшенная взрывом крышка люка черной лепешкой валялась в нескольких шагах от входа. ПОшники в нерешительности остановились. Темная пасть входного отверстия производила впечатление готового вот-вот захлопнуться капкана.
— Ну, кто первый? — спросил один.
— Вот он пусть и идет, — сказал второй. — Он все придумал.
— Сыкуны! — презрительно сплюнул инициатор мероприятия. — Давай за мной!
Прижимаясь друг к другу, они стали спускаться по лестнице.
— Ну и могила, — шепотом сказал один из них. — Не нужда, в жизни бы сюда не полез. Надо было факел сделать. Спички есть?
— У меня коробок.
Слабый огонек, едва разгоревшись, тут же погас — из глубин КПП в открытый люк тянуло сильным сквозняком.
— Шуршит что-то, — испуганно произнес замыкающий. — Слышите?
— Вентиляция, — успокоили его.
Постепенно они растянулись цепочкой. ПОшник, идущий последним, свернул в боковой проход, проследовал по нему метров двадцать и уперся в запертую дверь. Подергал за ручку, навалился плечом и, поняв бесплодность своих попыток, пошел вдоль стеночки обратно. Ему показалось, что на этот раз он шел гораздо дольше. Обеспокоенный, он ускорил шаг и едва не загремел в широкий проем, которым прерывалась стена. ПОшник опустил ногу вниз, но сапог, вместо того чтобы упереться в ступени, встретил пустоту.