— Красивая, — согласился он, — и как любовница — просто класс.
— Все надо уметь в моей профессии. Да и ты мне понравился, так что особо притворяться не надо было.
— Ты о деле давай, — напомнил Владимир.
— Хватит, теперь твой черед. Зачем тебя на Камчатку понесло?
— Я к сыну ехал.
— Не ври. Не сын он тебе.
— Верно, не сын. Есть у меня один интерес в здешней тайге.
— Золото? Деньги? Документы?
— Да нет, покруче.
— Не ходи вокруг да около. Говори. Меня все равно скоро не будет. Все с собой заберу.
Владимир сказал.
Лина, пораженная, молчала. Потом заговорила, и голос ее перешел на свистящий шепот:
— За это умирать стоит. Не пять человек — тысячу положить можно. Мне бы сотой части этого на всю оставшуюся жизнь хватило. И детям — если бы были.
— Не стоит это дерьмо ни одной жизни, — сказал Владимир.
— Это по твоим понятиям. Миллионы людей иначе думают.
— Ненормальных всегда хватало.
— А ты зачем поперся? Тоже из их числа?
— Не знаю, — вздохнул Владимир. — Там, дома, все проще как-то казалось. Пришел, взял, ушел.
— А реализация? Такие вещи уметь продать надо.
— Не знаю, — снова повторил Владимир. — Ничего пока не знаю.
— Бросай это дело, пока не поздно, Вовочка, — сказала Лина. — Ничего у тебя не выйдет. Ты не представляешь, во что ты ввязываешься. Про такие суммы не говорят — много или очень много. Просто молчат или недоверчиво усмехаются. На эти деньги можно с потрохами купить какую-нибудь небольшую африканскую страну, сделать президента или перевербовать все ЦРУ вместе с их шефом. Тебя не отпустят, где бы ты ни был. До конца своих дней не отпустят. Да и ты не тот человек, чтобы провернуть это дело.
— Это почему же? — ревниво спросил Владимир.
Она сделала еще один укол.
— Потому что — человек. А надо быть зверем. Надо уметь идти по головам. Надо уметь убивать. Надо уметь глотки рвать и кровь пить, не захлебываясь. Понял?
Владимир содрогнулся. Лицо Лины разгорелось жарким пламенем, окровавленные пальцы судорожно вгрызлись в зернистый снег. Голос ее снова зазвенел.
— Хочешь урок? У тебя в руках автомат. Выстрели мне в голову — все равно скоро конец. Последняя ампула осталась. Выстрелишь — значит, чего-то стоишь. Нет — беги куда глаза глядят. Давай.
Подчиняясь ее просьбе-приказу, Владимир поднял автомат. Лина, не отведя взгляда, в упор смотрела на него. Оружие задрожало в его руке.
— Не могу, — сказал он.
Внезапно Лина заплакала. Плечи ее затряслись.
— Володя, милый, все. Я ухожу. Прощай. Поцелуй меня и прости, если сможешь.
Как во сне, Владимир бросился к ней и обнял. Одной рукой обхватив его за шею, Лина достала последний шприц. Владимир машинально отстранился, думая, что она хочет ввести обезболивающее.
И вовремя. Игла шприца, прочертив короткую, блеснувшую в солнечных лучах дугу, промелькнула перед его лицом. Он упал на спину, откатился ниже по склону и схватил автомат. Оскаля зубы, рыча, как пантера, Лина ползла к нему.
— Везунчик, тварь! Везде выкрутишься! Все равно тебе конец. Сдохнешь в тайге — костей не найдут. Жаль, я не увижу… Стреляй, сука…
Владимир нажал на курок.
Потом он столкнул тела «вулканологов» в огромную яму, образовавшуюся от вывороченной взрывом глыбы, и присыпал снегом — похоронил. Люди все-таки. Подобрал шприц, которым хотела уколоть его Лина, осмотрел и обнаружил на толкателе маленькую красную точку.
«Наверное, яд», — подумал безразлично. Шприц положил в рюкзак. Зачем? Затем. В наступающей темноте, качаясь как пьяный, добрел до водопада. С третьей попытки перелез через камень, перекрывший ущелье, и без сил упал на том месте, где давным-давно, закутавшись в шинель, ночевал под звездным камчатским небом.
Глава 5
ПОД ЗВЕЗДНЫМ КАМЧАТСКИМ НЕБОМ
Парень был только что прибывшим с материка салагой — стриженным под ноль, круглолицым. Военная форма сидела на нем колом, а северные, на толстой двойной подошве сапоги были явно на размер больше, чем требовалось. Но он здорово играл на гитаре, еще лучше пел незамысловатую песню приятным, с хрипотцой голосом, и все в курилке, затихнув, слушали его.