«Пожалуй, нет, — сказал он сам себе, перебрав в памяти события прошедших дней. — До отчаяния еще далеко. Вот только подумать надо хорошенько — нужно ли мне все это? Каша заваривается, похоже, серьезная. Не стану ли я приправой к этому вареву?»
Он знал, что способен на многое. Были в жизни случаи, когда надо было мобилизовать волю и силы — и всегда он выходил победителем.
После армии Владимир вернулся в родной шахтерский город. Вернулся шестого ноября — как раз перед праздником. Наобнимавшись с родственниками, он бросился отыскивать друзей.
Как же мало их осталось!
Владимир ходил из дома в дом, но сумел собрать всего четырех человек из прежних, закадычных. И, что самое удивительное — среди них была Оля, которую он безрезультатно уговаривал перед отправкой. Выпили, потанцевали, посмеялись, и Владимиру стало еще горше. У них, у закадычных, за два года появились свои интересы, свои разговоры. Вроде бы все хорошо, а нет связи, как у альпинистов при штурме вершины. Они идут своим маршрутом, а он — другим. К концу вечера Оля, присмотревшись к Владимиру, отвела его в сторону и сказала, погладив по щеке:
— За мной должок. Уйдем отсюда.
Они не спали всю ночь. В перерывах между жаркими объятиями Владимир рассказывал ей о Камчатке, о капитане Смолине, о знамени на краю пропасти. Ольга слушала вроде бы внимательно, но на самом интересном месте снова начинала гладить Владимира ниже пояса.
— Ой, а ты уже готов! Давай теперь вот так…
К гражданке привыкать так же трудно, как и к армии. Владимиру стало казаться, что настоящая жизнь осталась именно там, среди вулканов, землетрясений и каменных берез, а здесь, в родном городе — скука и прозябание. Он то записывался в секцию самбо, то вдруг начинал пить дни и ночи напролет. В конце концов Владимир махнул на все рукой и женился на Ольге.
И вроде бы успокоился. Работа, появление на свет дочки, новая квартира. Жизнь как жизнь. Как у всех. Но иногда приходили сны. Гудящее брюхо вертолета, бреющего верхушки деревьев, запах медвежьей шерсти и стремительный огневой росчерк падающей боеголовки. Владимир просыпался и бродил по темной квартире, успокаивая рвущееся из груди сердце.
«Вернусь туда, — говорил он себе. — Обязательно вернусь. Хоть одним глазком взглянуть».
Сны о Камчатке приходили все реже, а потом наступили перемены, от которых стало не до мечтаний, живу бы остаться.
В один из вечеров они с Ольгой смотрели телевизор. Грызть семечки и глядеть на экран с некоторых пор стало любимым времяпрепровождением четы Серебряковых. Дочь «оттягивалась» где-то на дискотеке, и в доме без врубленного на полную катушку магнитофона было уютно и тихо. Шла одна из «жареных передач» — документальный фильм известного режиссера, а ныне депутата Госдумы Станислава Говоркова «Великая преступная революция». Мелькали на экране трехэтажные коттеджи, разбитые и развороченные вагоны. Какой-то малец смолил «Мальборо» и швырял деньги на рельсы:
— У меня таких много.
Пошли новые кадры, и Владимир выронил из рук кулечек с семечками. Снисходительный и желчный Говорков вещал:
— И вот тогда, по просьбе нынешнего губернатора Свердловской области, президент позволил — якобы для разрешения финансовых трудностей свердловчан — продать часть редких и редкоземельных металлов. Это платина. — Говорков похлопал ладонью по груде серебристых слитков. — Это — осмий. А вот это — галлий.
Он взял в руки небольшой цилиндрический контейнер, открутил крышку и извлек столбик металла яркого ртутного блеска. Поковырял ногтем.
— В руках тает. Температура плавления двадцать девять градусов.
И положил в контейнер.
— Стой! — закричал Владимир, схватил пульт и стал судорожно нажимать кнопки.
— Ты сдурел, что ли? — оттолкнула его локтем Оля. — Испугал до смерти. Да не калечь ты пульт. Это же не видик, назад не перемотаешь.
Пленку с записью «Великой преступной революции» Владимир купил через несколько дней в видеосалоне. Оставаясь дома один, он раз за разом прокручивал то место, где Говорков рассказывал о галлии.
Потом в областной библиотеке взял «Химическую энциклопедию» и выписал в тетрадь все данные об этом металле. Редкий, ценный… Стоимость на черном рынке… Вспоминая, сколько было в той головке контейнеров, Владимир умножил и — на калькуляторе не хватило разрядов на табло. Тогда он взял ручку. Вычислив результат, Владимир долго сидел и смотрел в окно, где соседская старуха развешивала для просушки белье. Два с половиной миллиарда долларов. Десять триллионов рублей. Эта сумма была выше его понимания. От таких цифр на Владимира накатывали апатия и равнодушие. Расстояние до Альфы Центавра в километрах. Вес земного шара в килограммах. Длинные вереницы нулей. Ну и что? Эти цифры ему ни о чем не говорили. Пытаясь хоть как-то сориентироваться, он мысленно сложил триллионы в пачки стотысячных купюр. Получилась груда размером с двухтумбовый стол. И все равно было как-то безразлично.