Отложив газету, зевнув и покрутив пальцем у виска — мол, с ума сошла баба — любопытствующий и не может представить, что такие люди водятся.
Это — адъютанты.
Союз командира и адъютанта — это нечто большее, чем классические взаимоотношения начальника и подчиненного: он сказал, я сделал. Это — любовь, даже если оба они нормальной сексуальной ориентации. Любовь адъютанта — любовь-восхищение, любовь-гордость по поводу всех качеств своего покровителя, даже тех, за которые тому следовало бы надавать по заднице. Любовь командира — покровительственная и многое прощающая — чувство отца к сыну-зелени. Надрался в офицерском клубе и побил стекла? Да будет вам, не смертельно, он еще маленький!
Адъютант Зобова Мещеряков Олег Павлович идеально подходил для своей должности. Артист по натуре и психолог по призванию, он точно чувствовал все нюансы телодвижений генерала, ненавязчиво говоря и делая именно то, что необходимее всего в данный момент. Он знал, когда можно небрежно закурить и присесть на край стола при Зобове, а когда необходимо стоять, вытянувшись в струнку. Иногда он думал о том, что, наверное, в далекие времена какая-нибудь ветвь его предков была дворецкими у вельможной особы, и восхищение начальством и лакейская преданность им приобретены на генном уровне.
Зобов ему нравился — хваткостью и авантюризмом. Такие качества, как хамство и самодурство, он быстро научился «не видеть», что лишний раз подтверждало его класс. Просто адъютант сделает вид, что не заметил, как его любимый командир высморкался на ковер, а адъютант по призванию этого заметить не сумеет.
С Зобовым их свела судьба в Красноярске, где будущий командир особой части 35252 был начальником штаба. Присмотревшись к сообразительному, умному, чуть пройдошному старлею, Зобов как-то отозвал его в сторонку:
— Как служба, Олежка?
— Все путем, товарищ полковник.
— Хорошо быть молодым, — позавидовал Зобов. — Вечеринки, девчонки. А тут одни проблемы. Жизнь, прям, как у арбуза.
— Как это, товарищ полковник?
— Да, живот, понимаешь, растет, а кончик сохнет.
Олег покатился со смеху.
— Эту проблему решить трудновато, — сказал он, отсмеявшись. — А остальные… Что-нибудь нужно?
— Да, безделица, — махнул рукой Зобов. — У друга-начхоза десяток комплектов зимней спецодежды завалялось. По бумагам — списаны давно. Поможешь? Не обижу.
Старлей раздумывал секунду.
— О чем разговор, товарищ полковник! Сделаем!
Они встретились взглядами, и — как это бывает — родилось чувство понимания, что они могут быть очень полезными друг другу.
Когда Зобова назначили командиром в/ч 35252 и повысили в звании, у него с Мещеряковым уже были завязаны крепкие деловые отношения типа «товар — деньги».
— Поедешь со мной на Камчатку? — спросил Зобов Мещерякова.
— А что там?
— Красная икра, курортные места, особый статус части, медвежья охота и бесконтрольность.
— Надолго?
— Как понравится.
Старлей раздумывать не стал:
— Едем, Виктор Сергеич! Мне нравятся… курортные места и бесконтрольность.
Капитан Мещеряков в последний раз оглянулся на дверь, над которой трудились два сварщика, и пошел к серебристой «тойоте» с тонированными стеклами. Около машины его ждал узкоглазый мужчина, похожий на японца.
— Все, — сказал Мещеряков. — Запечатан наглухо. Не выберется.
— Вы все сделали правильно, — закивал головой «японец». — Получите первую часть гонорара.
Узкоглазый открыл багажник и достал оттуда небольшой кожаный чемоданчик.
— Здесь половина. Остальное получите в обмен на интересующего нас человека. По нашим сведениям, он находился в сбитом вашим «МИГом» самолете, остался жив и с группой наших товарищей вошел в ущелье недалеко от Калчей.
— Их перестреляли там всех, — сказал Мещеряков. — Час назад мне принесли радиограмму — один из них сбил «КА-50», а Зобов приказал летунам в случае сопротивления ответить силой.
— Ваша информация не совсем точна, — сказал «японец». — Наши люди погибли, это верно, но тот человек жив и движется, по последним сведениям, вот по этому маршруту.
Он достал из кабины трассер и показал Мещерякову тонкую нить на экране.
— Так, — наморщил лоб адъютант. — Это, это… Ну правильно, куда ж ему еще деваться. Идет к «четверке».
— Пункт номер четыре?
— Совершенно верно. Ближе всего от ущелья именно он.
— Пошлите туда своих людей. Пусть встретят его.
Адъютант отвел глаза.