— Нажми на рычаг отказа, — Гвидо Аргацци широко ухмыльнулся. — Матрица Бессмертия будет разрушена. Но ты умрешь в тот же момент, и не самой приятной смертью, могу обещать. Задумалась?
Эстер действительно замерла, не донеся руку до рычага. Она стояла, слегка пригнувшись, словно готовясь прыгать, и на бледном лице медленно проступило непонятное выражение — его можно было бы считать торжеством, если бы она улыбалась, и злорадством, если бы она не была такой печальной.
— У меня есть одна особенность характера, Великие Бессмертные. Можете уточнить у всех, кто уже от нее пострадал. Если я что-то вбила себе в голову, то я никогда не задумываюсь.
Тонкие пальцы, с трудом вцепившиеся в рычаг, сорвали его, и Эстер упала на пол, с облегчением проваливаясь в темноту.
Голубой свет, пробивавшийся через веки, немилосердно бил по глазам. К тому же в нем мелькали четкие темные тени. Эстер моргала, глядя в небо, до тех пор, пока не осознала, что это птицы с широко развернутыми крыльями делают круги под солнцем. И неизвестно, что сильнее врывалось в ее сознание, заставляя приходить в себя — резкие птичьи крики или шум прибоя.
— Лень — вот что их всех погубит. — сказал ехидный голос в стороне. — Одно счастье — их жизнь устроена так, что им постоянно нужно добывать себе средства к существованию. Иначе бы они все так и валялись без движения.
— Между прочим, я умерла. Мне так сказали, — Эстер попробовала пошевелить чем-нибудь, начиная с пальцев на ногах. — Мертвым никакие средства не нужны.
— Давай, давай, — жизнерадостно отозвался голос. — Тешь себя,
Эстер приподнялась на локте. Она лежала на скале, вылающейся далеко в море — по крайней мере, впереди не было заметно ничего, кроме обрыва и сине-зеленой воды. Солнечные блики, пляшущие на волнах, говорили о том, что близится полдень, а значит, прошло не более трех-четырех часов, но Эстер не обольщалась.
— Довольно трудно это делать в твоем присутствии, — заметила она ядовито. Лафти, сидевший неподалеку со скрещенными ногами и что-то прихлебывающий из фляжки, возмущенно фыркнул, отчего капли разлетелись в разные стороны.
— Конечно! — воскликнул он. — Вот благодарность! Рискуя жизнью, я бросаюсь под своды осыпающейся пещеры! Хватаю за ноги ее бездыханное тело и вытаскиваю наружу! Обливаюсь горькими слезами, устраивая тризну! И что слышу в ответ?
— Ты бы врал поменьше, — посоветовала Эстер, постаравшись сесть.
Голова кружилась, но не смертельно. Вообще никаких необратимых изменений в собственном организме она не заметила. Кроме резкой боли, ударившей ее в левую сторону груди, когда взгляд нашел сидящую на краю скалы фигуру человека с темными волосами, отвернувшегося от всех и неотрывно глядящего в море.
Пошатнувшись, Эстер встала, даже не взглянув в сторону Сигфрильдура и трех десятков его людей, расположившихся на камнях неподалеку и внимательно наблюдавших за ней. Она была в тех же самых джинсах, в каких вошла в Дом Бессмертия, но отчего-то босиком, и поэтому идти по скале было не слишком удобно. Она сосредоточила все внимание на том, чтобы ступать ровно, но не осмелиласьтак же, как Вэл, опустить ноги вниз и задумчиво болтать ими, проcnо присела рядом
— Наверно, Бессмертия больше нет, — сказала она без особой убежденности.
— Смотря какого.
Неожиданно ее охватила страшная паника при мысли о том, что он в любой момент может качнуться вниз, над неизмеримо высокой пропастью, но Вэл продолжал сидеть так же спокойно, сощурившись на солнце.
— Ты веришь в счастливый конец, Стелла? Я снял маленькую квартиру на побережье Испании. Там очень много курортных городков, и ты без всяких проблем сможешь иногда приезжать, и останавливаться неподалеку. Пока я еще могу… в общем, я уверен, что прекрасно буду себя контролировать до того момента, пока не стану противен окружающим… И ссориться со мной ты уже точно не сможешь. Видишь, как все удачно сложилось?
Она задохнулась в очередной раз от того, что соленый комок забил горло, и перестала ясно различать предметы. Никому неизвестно, что сделала бы Эстер, находящаяся на последней грани отчаяния, но в этот момент хэнди-передатчик в ее ладони запульсировал.