И, поверивший в дикую историю, Эрик только и смог укоризненно сказать:
- То есть познакомился ты с ней сильно подшофе? Слушай, а если она таким образом набирает материал для песен? Гуляя по Содружеству в поисках приключений?
Но раздражённый Дэниел выключил музыкальный канал и огрызнулся:
- Если она это делает, я тем более должен найти её! Услышать это от неё!
- Подожди, - спокойно сказал Эрик. - Мы не успели послушать первую песню, а ведь обычно первая и последняя песни новых альбомов бывают так называемое концептуальными. Давай-ка послушаем последнюю. О чём она будет петь? - И снова включил вирт. И пробормотал: - Может, будет не воспоминание, а информация.
Информация была. Такая, что мужчины переглянулись.
Если предыдущие песни шли под богатое на инструменты сопровождение, то теперь были лишь струнная гитара и голос. Дэниелу так и виделась усталая женщина, присевшая с гитарой на край маленькой сценической площадки в баре:
- Ты... Обнимешь за плечи меня и тихонько уснёшь. Я... Буду слушать дыханье твоё и за окнами дождь. И, уходя по дороге ночной в чужие миры, стон уношу на губах: любимый, меня отыщи! - И повторила почти безучастно, отчего морозом продрало по коже: - Любимый, меня отыщи...
16.
Только под конец медитации Луис спохватилась и передала номер вирта Риты Ливею. Тот поворчал, но записал, а девушка побрела по одной из любимых тропинок, между кустами, диковинно подрезанными, и цветами, согнувшимися гроздьями нежных голубых колокольчиков. В густой траве рыскал Прести, изредка выпрыгивая и выглядывая хозяйку. Луис, так и не вышедшая из нужного состояния медитативного уровня, видела: дракончик, выпрыгивая, поддерживает себя на невидимых крыльях, которые немедленно исчезают, стоит ему вернуться на твёрдую поверхность. Теперь она поняла, почему о крыльях в сведениях по кэссийской фауне ничего не нашла: они втягивались, а в строении тела не наблюдались - уходя в нужный момент в другое пространство, если только Ливей прав в своих наблюдениях. Поэтому учёные и назвали его дракончиком - только исходя из строения тела.
Остановившись перед небольшой клумбой, сформированной не ровными рядами цветов и декоративной травы, а в художественном, на первый взгляд, беспорядке, Луис задумчиво пригляделась к высокому цветку, который среди остальных резко выделялся яркими тонами. Ливей смог вписать его в окружение других ярких цветов, но рост выскочке оставил, отчего казалось, что этот - командует. Юджина - улыбнулась девушка. Кто же ещё. Только она умеет среди других девушек, одетых одинаково, выделиться не только ростом, но и самой настоящей аурой командирши...
Уже забывшись в покое зимнего сада, подняла голову взглянуть на высокий потолок. Он был выполнен из материала, который под лучами лийского солнца светился льдисто-голубым, с яркими жёлтыми проблесками. Про материал ей, конечно, рассказал довольный своим "небом" Ливей...
И замерла, насторожённо прислушиваясь к своим ощущениям. И почему-то сразу мелькнула странная мысль о том, что слишком далеко отошла от Ливея. Очень далеко. Что, захоти он её отыскать, сразу и не найдёт. А ведь вирт...
Она резко обернулась.
Шагах в пяти-шести от неё стоял Горан. Он выглядел, как всегда, очень аристократично в белой трикотажной рубахе, в светлых свободных брюках, в каких-то мягких полуботинках. В душе Луис фыркнула: в этой полутёмной зелени он смотрелся неким привидением. Или манекеном, поскольку лицо его сохраняло странное выражение отсутствия всякого выражения. Нет, всё-таки привидением. Особенно в отличие от неё - бегающей в привычных потёртых серых джинсах и в закрытой тенниске.
- Разглядела? - бесцветно спросил Горан.
- Да, - помедлив, сказала девушка. Короткий всплеск веселья быстро проходил, заставляя горько пожалеть о собственной недогадливости. Могла бы и сообразить, что отходить слишком далеко от Ливея не стоит. Здесь, в этом довольно глухом уголке зимнего сада, может случиться что угодно. А садовник, естественно, не успел добежать до неё, если даже Рита дозвонилась.
- И как? Оценила?
Какой-то внутренний чертёнок не дал ей даже подумать о том, что она выпаливает:
- Я не оценивала. Я сравнивала.
Вот теперь его глаза зажглись интересом. Правда, враждебным. Но хоть какое-то чувство. Читать по эмоциям Луис ещё кое-как умела, а вот по безразличному лицу мало того, что ничего не угадаешь, так ещё и страшно с таким человеком общаться.
- С кем?
Она заколебалась, говорить ли. Поэтому выразилась неопределённо.
- С одним человеком.
- С кем конкретно? - настаивал он.
С глубоким удивлением Луис поняла, что он здорово задет её ответом о сравнении. Поэтому лучше ответить хотя бы самое главное.
- Вы его всё равно не знаете. Он "мёртвый глаз".
Наверное, ещё с минуту он смотрел на неё снова достаточно равнодушно, прежде чем продекламировать:
- "Ты был пьяный и смешной, но стрелял, как бог". Это о нём?
- Да.
- Как же Тайра уговорила тебя вернуться, если он такой?
- Тайра была очень убедительна, - всё ещё держась настороже, ответила Луис. И отступила, потому что он сделал шаг к ней.
Не меняя выражения тяжёлого лица, Горан снова шагнул к ней. Она решилась остаться на месте, но он сделал ещё шаг и очутился слишком близко к ней, так что следующий его шаг заставил её снова попятиться.
- Знаешь, что мне нравится? - монотонно спросил он.
Против воли Луис пока основной мыслью было не повредить цветникам Ливея. Так что она пятилась, то и дело посматривая назад, не сворачивает ли на газоны. И старалась не упасть, поскольку мужчина чувствительно давил на неё даже с расстояния. Давил страхом, который она чувствовала от волны угрозы от него.
- Что? - она постаралась выговорить вопрос ровно. Он уже заставил её пятиться, но эмоций не должен услышать. Что бы там ни говорила Рита, но мужчины в первую очередь реагируют на чувство. И если этот красавчик почувствует её страх...
- Мне нравится твоя строптивость. - Он остановился, сунул руки в карманы брюк, выговорив фразу всё так же монотонно. - И при этом ты ничего сделать не можешь. Забавное сочетание в женщине, когда она огрызается, но чётко знает, что на деле является рабыней. Гавкаешь по мелочи, но знаешь, что привязана к этому месту. Я приучу тебя к месту, су.. . И в следующий раз мне не понадобится разговаривать с тобой. Только раз свистнуть, чтобы ты подошла сама.
Горан произнёс эту тираду совершенно сухо, без малейших интонаций.
- Я не гавкала и не огрызалась. Пока, - холодно сказала Луис. И мгновенно горячая волна по телу: "Луис, как бы тебе ни хотелось ответить, в следующий раз в такой ситуации лучше промолчать".
"Дэниел, любимый... Как бы я хотела, чтобы ты был рядом, чтобы напомнить мне это правило, сжимая мою руку!"
- Сегодня ночью ты придёшь ко мне, - безучастно сказал Горан.
- Вот так просто? - вырвалось у девушки. Нет, вы посмотрите, насколько этот... этот... жених самоуверен!
- Хочешь сложностей, су..?
Он резко стартанул с места и мгновенно очутился рядом с нею. Горан даже не старался что-то изобразить: схватил её за руку, буквально дёрнул к себе и, придержав ей голову, впился в её рот, другой рукой жёстко зафиксировав её спину - не обнимая, а бесцеремонно прижав к себе. Луис замычала от боли, когда он куснул её за губу и заставил рот, сжатый было от неожиданности, открыться. Воспользовавшись, что она от неожиданной боли чуть обмякла, он немедленно захватил её рот губами и языком полностью. Чуть не задохнувшись от его властного проникновения, девушка некоторое время пыталась всё-таки вырваться. Однако ощущение, что она сдавлена между частями мягкой мебели, заставило её отказаться от сопротивления. Расслабившись в железных руках Горана, она зажмурилась: "Прости, Дэниел! Я буду представлять, что это ты целуешь меня... Что ты просто пьян и сейчас вот-вот успокоишься, потому что знаешь, что тебе я позволю делать со мной всё, что угодно. Ты-то, несмотря на это позволение, будешь всегда нежен со мной! Прости... Ведь я не знаю, каким ты бываешь пьяный..."