- Риту Тайра увела для инструктажа. Как меня сторожить, чтобы я не лезла к её будущему мужу, - усмехнувшись, выговорила девушка. Она снова говорить медленнее, щадя губу, которая хоть и смягчилась после мази, но теперь место укуса опять начинало затвердевать. Да и щёку беспокоить не хотелось. Одно движение - и кожа напоминала о себе тягучей ноющей болью.
- А как ты... - начал Ливей, но его вирт мелодично зазвенел, и садовник велел Луис включить двустороннюю связь.
Едва раздался голос Риты, девушка пригнулась, словно компаньонка могла увидеть её. Но чем больше вслушивалась, тем больше расцветала.
- Ливей, у нас новость. Я была с хозяйкой дома, когда Луис сбежала. Поскольку Тайра спустилась вместе со мной, то именно она и подняла тревогу. Тебя сейчас проверять не будут, поскольку только что помогали тебе загружать твою машину цветами. Но потом, если что, просто знай о событиях.
- Спасибо, Рита, - церемонно ответил Ливей.
А Луис вздохнула с облегчением: за Риту она всё-таки переживала.
Будто поняв, что теперь можно и высунуться, дракончик вылез из курточки и осмотрелся, вздрагивая плоской головкой - принюхиваясь. Наконец Прести скользнул с плеча хозяйки и устроился на переднем сиденье с виртом. Поглядел на водителя и словно удивлённо присвистнул.
- Да, мой маленький дракон. Это я, - ласково сказал зверушке Ливей. - Луис, у тебя есть место, где будешь прятаться? Ты его уже приготовила?
- Нет у меня такого места. Всё как-то спонтанно получается, - задумчиво сказала Луис. - Я бы вообще, может, и ещё осталась у Тайры, до окончания работы над альбомом, если бы Горан не приставал. Даже не столько приставал, сколько домогался. Куратору на него не пожалуешься - слишком значительная фигура в концерне.
- А семья?
- Родители думают, что я по контракту теперь рабыня. И хотели бы что-то сделать, но разве это возможно - бороться с концерном? Правда, им поступает большая доля за меня. Но они, как и я, понимают, что это деньги за молчание.
- Не понимаю, почему концерн не взялся за тебя в качестве отличной певицы. У тебя есть всё: прекрасный голос, способность к творчеству. Почему Тайра?
- Тайра не просто собственность концерна. Она родная собственность. То есть дочь одного из совладельцев. Ты же представляешь, как это происходит в богатых семьях? Любимая папина-мамина дочка хочет на сцену? Иди, дочка, выступай! Голоса нет? Найдём ту, которая будет петь за тебя, - отрешённо сказала Луис. - И не просто найдём, но и купим. С потрохами. Только иди, дочка, и красуйся на сцене, которую ты так желаешь... Так Тайра попала на сцену - с моим голосом. Она ведь из очень богатой семьи. Только очень жадная. Родительских денег ей мало. Но слабая. Она быстро устала от фарса, а концерн теперь требует полной отдачи. Деньги-то вон как идут. Поэтому... Стоит ей только выйти замуж за Горана - она наплюёт на всё и пошлёт всех. С нею-то контракт заключают только на год. Могут потом, типа, пригласить и меня же. Причём очень просто: пустят слух, что Тайра хочет уйти на покой и ищет себе замену - свою имита. Меня заставят прийти на конкурс и возьмут. Потому что голос настоящий и мне, попавшейся на бессрочном контракте, платить будут мало.
- Разве на выступления всего лишь имита ходить будут? - удивился Ливей.
- Будут. Сначала мало. Из любопытства. Потом фанаты опомнятся и вспомнят, что меня выбрала сама Тайра. Да и Тайра в первое время отсидеться не сможет. Постоянно будет со мной на сцене - типа, вводить в курс дела и представлять, как свою преемницу.
- Ты хорошо знаешь эту кухню.
- Тайра не первая и не последняя, желающая прославиться на сцене. Всегда найдутся родители, готовые на всё ради своего ребёнка.
- Луис, у тебя есть вирт?
- Давно не пользовалась, но есть.
- Запиши на всякий случай мой номер. Если даже тебя найдут, его присутствию в твоём вирте никто не удивится. Все знают, как мы дружим.
Луис выудила из сумки вирт, с трудом включила его и, заметив, что питания остаётся совсем немного, быстро записала номер Ливея.
- Ливей, а кто такой Орочи?
- Хозяин цветочного магазина. И мой дальний родственник. Он поможет тебе спрятаться. - Ливей покосился на Луис и улыбнулся.
А она, озадаченная, сразу почему-то представила, что прятать её будут где-нибудь в цветочных горшках. Они ведь бывают вон какие громадные - вспомнить только те, что стоят в зимнем саду. Чуть не засмеялась вслух, успела прикрыть улыбку ладошкой и губы прижать пальцами, чтобы растянувшаяся кожа не лопнула на зажившем и не болела. А Ливей между тем чуть повернул голову, но сказал, не оборачиваясь:
- Да и подлечить бы тебя. А то что это...
- Губа заживёт быстро, да и щека затянется... Разве что царапина теперь больше будет, - неуверенно сказала девушка. - Ну и ладно. Я привыкла. Лишь бы кровь не шла и больно бы не было. А что? Орочи - не только владелец цветочного магазина, но и медик?
- Нет. Во-первых, Орочи - большой любитель голоса Тайры. Во-вторых, ты у него не останешься. Он уже созвонился с кем нужно. Тебя по цепочке передадут в безопасное место, чтобы даже я не знал, куда именно. На всякий случай. А там будем думать, что делать дальше. Но среди тех, у кого ты будешь прятаться, есть и медики. Луис, если тебе не сложно, расскажи, что произошло? Почему тебя ударил Горан?
Девушка подняла брови, но покорилась и рассказала.
- Думаю, его разозлило, что я постоянно говорила ему наперекор. А я смолчать не смогла. Надоело, точней. Тайру приходится терпеть. Теперь его.
- А ведь он высказал правду, - задумчиво сказал Ливей. - Именно это привлекало его к тебе: строптивость и загнанность, обречённость. То, что ты не сдаёшься, но ничего изменить не можешь. А кто такой Дэниел? Может, он сможет помочь тебе? Если так и если ты того хочешь, то мы можем переправить тебя к нему.
Засомневавшись: "Не слишком ли я болтлива?", девушка некоторое время сидела молча. Ещё большее сомнение охватило её, едва она вспомнила о беременности. Одно дело - прятать человека, другое - двух, одну с младенцем на руках. Долго ли смогут помогать ей эти люди? Сказать ли им о том, что её в себе страшит? Поэтому она, в свою очередь, осторожно спросила:
- Ливей, а почему ты... вы мне помогаете?
- Талантливых людей на свете мало. Наше, цветоводов, искусство постоянно напоминает нам, что талант, как всякая красота, - это очень хрупко. Ты - настоящий талант, без всяких условий и уступок. Почему бы не помочь тебе и не сохранить твой голос для будущего? Мало ли что произойдёт у Тайры. А вдруг ты зачахнешь? У тебя есть талант. У нас - возможность его сохранить. Не хочу спрашивать, почему ты спросила, почему мы помогаем тебе. Возможно, в твоей жизни есть ещё тайны, но поверь: мы правда хотим помочь человеку с таким голосом, как у тебя.
- Ливей, однажды я попала в аварию. У меня плохо с психикой. Со мной происходит что-то страшное. Что именно - я потом не помню, но вокруг меня умирают люди. Дэниел... Он умирал. Я вызвала ему помощь и сбежала, потому что побоялась: останусь - он точно умрёт. Я... Я даже не хочу, чтобы он мне помогал.
- По твоей ауре не скажешь, что у тебя проблемы с психикой, - пробормотал Ливей.
Девушка похолодела. Она не поняла сразу, что именно сказал Ливей о проблемах с психикой, а услышала только то, что сейчас больше всего страшило её. Аура. Значит ли это, что садовник уже считал с неё, что она?.. Но тогда... Если он везёт её, зная, что она беременна... Огромная благодарность к Ливею прихлынула горячей волной к глазам.
- Луис, приготовься. Мы выезжаем на проспект - и тебе придётся на ходу перебежать в тёмно-красную машину. Поднимаю сиденье.
Девушка немедленно натянула козырёк кепки на нос и сжала ремень сумки.
- Ливей, спасибо большое. А мы... ещё увидимся?
- Увидимся, певица Луис! Пробка - перебирайся!
Распахнув дверцу, девушка, пригибаясь, помчалась между поневоле остановившимися машинами - к тёмно-красной, которая отличалась от других тем, что задняя дверца была приоткрыта. Юркнув на место, Луис закрыла дверцу - и вовремя: ряды машин зашевелились и медленно, почти без разгона пошли вперёд.