Валентин вымученно улыбнулся, чувствуя, как в груди растет глухое раздражение.
— Интересно, на чем основано это право?
— На моем искреннем желании предложить тебе свою дружбу, — Ида взяла сигарету.
Валентин подумал, что, наверное, и в самом деле она теперь самый близкий для него человек. Не считая родителей, которые живут с семьей его старшего брата за тысячи километров отсюда, в стране под названием Беларусь.
— Ты ведь не станешь отвергать мою дружбу? — Ида заглянула ему в глаза.
— Не стану, — однако не удержался и поддел ее: — Только ведь друзья не подступают с ножом к горлу.
— Ну, извини! — обиженно проговорила Ида. — Если для тебя это больной вопрос…
Валентин с интересом разглядывал приемничек.
Стоявшие в углу старинные часы начали бить.
— Уже одиннадцать, — заметил Валентин.
— Да, пора бы ему быть дома, — согласилась Ида. — Как-то даже невежливо с его стороны.
— Он ничего тебе не говорил — когда собирался придти домой?
— Как не говорил! Обещал подойти в половине шестого. Утром он еще не знал, что поезд опаздывает, а днем Лина наверняка позвонила на вокзал… Ну-ка, попытаемся установить его местонахождение, — в руке у Иды откуда ни возьмись появилась телефонная трубка с коротким штырем-антенной.
— Сотовый? — спросил Валентин.
Набирая номер, Ида помотала головой.
— Сотовый только у Андрюши. Но почему-то он молчит, и это совсем уже странно. Позвоню-ка Лине — может, мадмуазель секретарша прояснит ситуацию. Если только Андрюша случайно не заблудился и не проводит оперативку в чьей-нибудь постели.
— Да ну? — не поверил Валентин.
— Ладно, замнем, — сказала Ида.
Она долго, терпеливо вслушивалась в длинные гудки. Наконец, на том конце провода сняли трубку.
— Линусик? Я разбудила тебя? Извини, ради Бога!.. Где-то мой запропал, уж не знаю, что и думать… Да?.. Да?.. Странно… Просто не знаю, что и думать… Ну, еще раз прости, моя хорошая!.. — Закончив разговор, сообщила Валентину: — Часов в пять уехал с завода, а куда — не сказал. Вот так и живем… Вообще-то я, кажется… — она замялась. Чтобы скрыть волнение, достала из лежавшей на столике коробочки сигарету и стала закуривать. Но тут же бросила сигарету в пепельницу и разлила по рюмочкам коньяк. В бутылке оставалась еще добрая треть.
3. Беда
Обмениваясь малозначащими репликами, к полуночи прикончили коньяк.
— Сейчас что-нибудь найдем, — Ида попыталась подняться, однако Валентин удержал ее за руку:
— Может, хватит?
— Вы подумайте, какие мы положительные! Ну, не хочешь, можешь не пить.
— Вообще-то я спать хочу.
— Давай по последней да пойду постелю тебе в Андрюшкином кабинете, — отступилась Ида. — Ничего не имеешь против дивана?
— Уж как-нибудь.
— Он вообще-то удобный… Но Андрюшка-то где? Такого еще не бывало, чтоб не позвонил… Неужели — баба? Ну, я ему тогда кое-что оторву… Ладно, наедине с ним разберемся! — осушив свою рюмку, она поднялась и, намурлыкивая про хризантемы, которые уж давно отцвели, нетвердой походкой вышла из комнаты.
А немного погодя из глубины квартиры донесся звук падения чего-то тяжелого. Валентин выбрался из кресла, пошел посмотреть, что упало, и в прихожей остановился, соображая, за какой из дверей может быть Ида. Потянул за ручку ближайшую. За нею оказался небольшой тамбурок и еще одна дверь.
Переступив через порог, Валентин увидел в полосе лунного света кособоко сидящего за письменным столом человека. Голова его была откинута. Похоже, человек спал. Какое-то время Валентин обалдело взирал на него, пытаясь привести мысли в порядок. В конце концов решил, что это может быть только Андрей. Пьяный, что ли?.. А Ида тоже хороша: «Линусик, я просто не знаю, что и думать!..»
Видать, та еще семейка: Ида хлещет коньяк как воду, а этот нарезался, не дожидаясь гостя. «Да ну вас к Богу, и дернуло ж меня связаться с вами!..»
В бешенстве Валентин выскочил обратно в прихожую, и в этот момент из какой-то другой двери вышла Ида. Припадая на одну ногу, не то плача, не то смеясь, она на ходу растирала ладонью ягодицу.
— Синячище на заднице поди с кулак…
— Там кто? — с мрачным видом Валентин кивнул на дверь, из которой вышел.
— Это Андрюшин кабинет. Он что, изволил, наконец, осчастливить нас?..
— А ты будто не знала?
Ида была настроена решительно:
— Та-ак… Сейчас устрою ему допрос с пристрастием!.. — и, прихрамывая, устремилась в мужнину обитель.