Откинувшись в кресле, Ева подняла ноги на стол, закрыла глаза и мысленно вновь перенеслась в переулок в китайском квартале.
Она входит в переулок первой. Ведет Папика за собой. Ноги у нее болят. У нее косточка выпирает. Каблуки ее убивают. Два часа ночи. Жарко, душно. Дела идут неважно. В ее кошельке всего две сотни.
Значит, в этот обход у нее было всего четыре Папика, ну, от силы, пять. В зависимости от того, что им было нужно.
Она давно играет в эти игры, знает, что деньги надо брать вперед. Что же произошло? Он забрал свои деньги назад или не дал ей шанса их получить? Не дал шанса. Ему же надо спешить. Он разворачивает ее кругом. Лицом к стене.
Он ее трогает? Проводит рукой по груди, по заду, между ног?
Нет, на это у него нет времени. Его это не интересует. Особенно когда кровь начинает хлестать и заливать его руки. Теплая кровь. Вот где он ловит кайф.
Лицом к стене. Дергает ее за волосы, чтобы голова откинулась. Левой рукой. В правой руке скальпель. Чик по горлу. Слева направо и чуть наискосок. Сверху вниз.
Кровь рекой. Выплескивается на стену, брызжет ей в лицо, заливает ее тело, его руки.
Еще несколько секунд она жива. Несколько секунд шока. Закричать она не может. Ее тело дергается и умирает.
Он укладывает ее головой к противоположной стене. Вынимает инструменты. Свет, тут нужен источник света. Такую точную работу невозможно выполнить в темноте. Лазерный скальпель, надо использовать свет от лазерного скальпеля. Он сам проложит себе дорогу.
Складывает то, за чем пришел, в непромокаемую сумку, вытирает руки. Меняет рубашку или снимает то, что было надето поверх нее. Прячет все в сумку или в чемоданчик. Осматривает себя, проверяет, сможет ли пройти по улицам незамеченным.
Теперь вынимает конверт с запиской. Смотрит на него, возможно, улыбается, довольный собой. Аккуратно кладет конверт на тело.
Пора уходить. Четверть часа, не больше, и вот он уже уходит. Уносит свой трофей в машину. Он взволнован, возбужден, но сдерживает себя. Ему надо ехать осторожно, он не может рисковать. Его могут остановить для рутинной проверки, а от него пахнет смертью, и он везет с собой ту часть ее тела.
Вот он и дома. Включает сигнализацию. Принимает душ. Избавляется от одежды.
Он сделал это! Он сымитировал одного из величайших убийц новейшего времени! И никто никогда ничего не узнает.
Ева открыла глаза и уставилась на потолок. Если это один из пяти кандидатов в ее списке, он должен был избавиться от части тела, которую унес с места преступления. Или обзавестись абсолютно надежным тайником, чтобы хранить ее как сувенир.
Обычный домашний утилизатор мусора сможет это переработать или требуется специальное оборудование для медицинских отходов? Надо будет проверить.
Выведя на экран карту города, Ева рассчитала время и расстояние от места преступления до резиденции каждого из подозреваемых. Плюс четверть часа в переулке, плюс время на выслеживание жертвы – скорее всего, она намечена заранее, – плюс время, чтобы почиститься и доехать до дому. Любой из них смог бы со всем этим справиться меньше чем за два часа.
Выпрямившись и спустив ноги на пол, Ева начала печатать рапорт в надежде на приход вдохновения, но оно так и не снизошло. Тогда она еще раз перечитала факты, закончила рапорт и занесла его в дело.
Еще час она потратила на изучение утилизаторов мусора и доступ неспециалистов к лазерным скальпелям. Потом решила вернуться на место преступления.
В дневное время на улице было оживленно. Пара питейных заведений, аптека с кафетерием, бакалейный магазин и пункт обмена валюты были ближайшими к переулку торговыми точками.
Только бары были открыты после полуночи, но оба они располагались в дальнем конце улицы. Хотя весь район был уже обследован, Ева еще раз прошлась по всем точкам, строго придерживаясь протокола, задавая все положенные вопросы и всякий раз оставаясь с пустыми руками. В конце концов она остановилась у входа в переулок, где к ней присоединились патрульный полицейский, местный охранник и Пибоди.
– Как я уже говорил, – доложил патрульный по имени Хенли, – я знал ее, как и всех местных девиц. Она никогда не доставляла хлопот. По правилам им не полагается использовать для работы переулки и любые публичные места, но большинство из них это делает. Иногда мы их гоняем.
– Она когда-нибудь жаловалась на жестокое обращение или преследование со стороны клиента?
– Она бы не стала, – ответил Хенли. – Она сторонилась меня и охранника. Кивала, если мы с ней встречались во время патрульного обхода, но не была общительной. У нас тут в районе бывали стычки: местное хулиганье избивало проституток. Иногда их грабят, гоп-стопничают, даже финками машут, но это в основном пришлые. Некоторые норовят попользоваться бесплатно, но такого, как в этот раз, тут сроду не было.
– Мне нужны копии рапортов обо всех случаях использования ножей или любого другого холодного оружия.
– Я вам их предоставлю, лейтенант, – сказал охранник. – За какой период?
– За год. Меня интересуют только случаи нападения на женщин, преимущественно на женщин этой профессии. Может, он раньше практиковался перед своим главным выступлением.
– Да, лейтенант. Куда послать рапорт?
– Пошлите на мое имя в Центральное управление. Хенли, где тут самое безопасное место для парковки? Уличный или подземный уровень, крытая стоянка, но не гаражный бокс.
– Ну, если вам нужно местечко потише и чтоб угонов поменьше, лучше идти на запад, на Лафайет-стрит. Если, наоборот, ищете оживленное место, где угонщик побоится привлечь внимание, возясь с вашей машиной, можно переправиться на ту сторону канала в Маленькую Италию. Там рестораны открыты всю ночь.