Кир отошёл от двери, сердце его быстро билось. Вот и прояснилась непростая судьба имитатора. Люди, которых он никогда не знал и не видел, должны сопроводить его во вражеские земли, куда подобным ему существам дорога заказана. В отцовских письмах была и об этом строчка: «Ни в коем случае не покидай Лиенмоу, сынок. Таких, как ты, за горной грядой не принимают и боятся. Для них ты не более чем экспонат кабинета редкостей».
Ох, зря он предпочёл дальний поход конюшням. Нужно было бежать, как говорила Веста, скрываться. А как теперь выбраться из передряги?
Но в голове звучал и ещё один голос, тот, что отвечал за любопытство и новые устремления. Он советовал подождать немного и посмотреть, что будет. Жизнь сложная, но интересная штука, не думает же он провести всю зрелость и старость за липким прилавком, наблюдая угасание родного поселения.
Кир подхватил сумку и вышел в коридор. Прибывший мужчина, вероятно, Гудред, уже зашёл в отведённую комнату, а Роман, видимо, спустился в кабинет. Стараясь сильно не шуметь, Кир прошёл к лестнице.
— Куда собрался? — голос прозвучал так громко и неприятно, что Кир вздрогнул. Позади стоял Ли Су.
— Думал, что проспал, и решил спуститься.
— По мне так ты решил сбежать.
— Я об этом думал, но любопытство пересилило страх.
Ли Су улыбнулся:
— Достаточно честно.
— Где остальные?
— Мария вышла подышать свежим воздухом, Агнар, кажется, болтает в саду с Реном, здоровяки дрыхнут без задних ног.
— А ты, должно быть, остался за мной присмотреть.
— Так и есть, — снова кислая улыбка и взгляд пронзающий укором.
— Когда пойдём к мальчику?
— Да хоть сейчас. Хочешь?
— Да.
Кир подумал, что в таком случае у него будет время, чтобы восстановиться после общения с больным.
— Замечательно. Тогда спускайся к Роману, я сейчас приду.
Западное дворцовое крыло представляло собой мешанину травяных запахов. На каждом углу показывались небольшие глиняные тарелочки с тлеющими горстками сухих листьев и кореньев. Под потолком растянулся жгут с медными колокольчиками, один конец которого находился в спальне императора, а второй на этаже слуг. Окна нараспашку гоняли свежий воздух из коридора в коридор, тем самым растягивая запахи по всем закоулкам.
— Повяжите эту тряпку на рот и нос, — Роман протянул Киру и Ли Су по куску серой тряпицы, — на всякий случай.
Спальня императора в ширину была не больше, чем их собственные комнаты. От гостей лежащего на кровати мальчика отделял полупрозрачный балдахин. Заметив движение, император пошевелился, быстро протянул руку к тряпке под подушкой и закрыл себе ею рот и нос. Однако Кир успел заметить жуткие рубцы на щеках и шее.
— Вы пришли! — радостно воскликнул он.
Мальчику было не больше тринадцати. Его худое, ослабшее тело едва выделялось под покрывалом. Когда же он подтянулся, чтобы сесть, гостям показались костлявые плечи, с которых свисала плотная, пропитанная по́том рубаха.
Роман указал Киру и Ли Су на стулья около входа.
— Ближе не нужно.
Советник вышел из спальни, кинув напоследок обеспокоенный взгляд на мальчишку.
— Мне было интересно посмотреть на вас, господин имитатор. Я знал только одного человека из вашего рода — отца Рена, да и тот сгинул, не успев примчаться.
Мальчик старался говорить бодро, но голосовые связки его подводили. То и дело он терял голос и переходил на какой-то странный сдавленный свист.
Кир бегло осмотрел и балдахин, и письменный стол рядом с кроватью. Его удивило наличие свежих чернил и рукописных бумажных стопок.
— Вы сочиняете, Ваше Высочество? — поинтересовался Ли Су.
— О, зовите меня Ивес. Я не так высок, — усмехнулся мальчик. — Ты, должно быть, Ли Су. Узнал по образу. Кажется, ты разделяешь мои взгляды на монархию.
— Верно, Ивес. Кир, между прочим, тоже. И даже больше.
Кир, радуясь тому, что плохо видит молодого императора и оттого не может перенять его увядание, активно закивал.
— Похоже, ты имеешь в виду тот короткий разговор у стены.
— Именно.
— А что за труды пишет император?
— Ивес, — снова поправил мальчик. Он подался вперёд, взял один из листков и вытянул его перед собой.
Кир сумел разобрать только самые крупные буквы: «Политика нового устройства. Уничтожение сословной системы, как путь к процветанию Лиенмоу».
— Вы сами пишите?
— Я диктую, а кто-нибудь из слуг записывает. Не смотрите на то, что я мал и слаб, я неплохо соображаю. Пусть мой отец не был дальновидным правителем, он дал мне хорошее образование.