На углу я совершенно случайно обнаружила Код-машину.
«Зайти бы сейчас в виртуальность и проверить, точно ли Вайла на работе или она просто кинула меня и сейчас валяется на виртуальном пляже»
Неряшливо погрузившись в Код-машину, я прикрыла пластмассовую дверцу и запустила систему. Аппарат загудел, завибрировал, и выдал через специальный отсек новенькие депривационные линзы и наушники.
«Я и забыла, что Код-машины каждому пользователю выдают индивидуальную периферию»
Окуляры плотно прижались к лицу. Наушники тесно засели в ушных раковинах. Маленькая кабинка Код-машины исчезла, и вместо нее до самого горизонта разлилась синяя пустота. Система запросила личные данные, но прежде чем я ввела их через мысле-интерфейс, перед глазами прошла мутная рябь, заставившая зажмуриться.
Я открыла глаза.
— Ваш коктейль, наслаждайтесь, — бармен поставил на стойку бокал с напитком изумрудного цвета. — Говорят «фея» исполняет желания… — Его слова проскочили мимо ушей. Голова вдруг разболелась.
Я втянула «фею» через трубочку, повертела коктейльную вишенку в руках, и настороженно огляделась. Все выглядело точно так же, как и минуту назад. Бар, джаз, неоновые пальмы. Бармен крошил лёд в измельчителе.
«Ничего не понимаю»
— Извините, где здесь туалет? — спросила я.
— До конца зала и направо.
В туалетной комнате над раковинами во всю стену висело цифровое зеркало. В левом верхнем углу указывалась погодная сводка, в правом углу — время и дата.
Я умылась и посмотрела на своё отражение.
«Что происходит? Это из-за алкоголя меня так мутит?»
Личико в зеркале не сразу ответило мне, но, когда оно заговорило, я услышала незнакомый мужской голос:
— Сколько уже лет вы копаетесь в чужом грязном белье? — я улыбнулась, точнее улыбнулось моё отражение. — Да, я называю воспоминания трупов грязным бельём. Интересная метафора, как мне кажется. А как считаете вы, господин иммерсионист?
Последовала немая пауза.
— Жаль, что не можете мне ответить. С воспоминаниями нельзя разговаривать. А я для вас всего лишь воспоминание так же, как и эта покойная женщина, — я указала на себя пальцем. — Пока вы здесь, хочу искренне помочь вам. Но сначала расскажу о себе.
Моё тело не слушалось. Губы двигались сами собой. Я как вкопанная стояла перед зеркалом и разговаривала с отражением.
— Я пять лет занимался тем же, чем и вы сейчас. Несколько десятков иммерсивных чтений в неделю. Но здоровье подвело, и меня уволили. А как жить без нейрочтений, я себе не представлял. Мои собственные воспоминания давно померкли, и я мог определять себя лишь через чужие фрагменты памяти. В профессиональных терминах иммерсионизма это называется синдромом подменённой жизни. Ну, думаю вы знаете.
— И это действительно так. В ИХ шкурах, — я снова указала на себя пальцем, — мы не ощущаем физической боли, но переживаем их мысли, возбуждения, сомнения и тревоги. И это затягивает, — отражение вздохнуло. — Лишь единицы остаются на нашей работе. Остальные же бросают, когда замечают, что больше не чувствуют ничего. Жизнь проскальзывает сквозь пальцы иммерсиониста, который принял аффекты нейрочтений за реальность. Я уверен, вам это знакомо.
— Вам ведь знакомо? Всего за сутки иммерсионист может побывать в шкуре шального подростка, разведённого холостяка, наркомана, матери троих детей, офисного клерка, проститутки, знаменитого музыканта, военного или уличного бездомного. И когда воспоминания этих совершенно разных людей накладываются друг на друга, в голове созревает сплошной абсурд. Бедолага иммерсионист барахтается в этом абсурде. А когда ты насквозь пропитан чужими жизнями, очень просто потерять себя.
— Когда меня уволили, я погрузился в ад. Без свежих нейрочтений я бредил. Без чужих воспоминаний я умирал. Я смотрел на людей и мне становилось противно от одной лишь мысли, что тупые воспоминания этих выродков стали моим никотином. Я думал о том, чтобы выйти в людное место и всё взорвать. Однажды, довелось читать память сумасшедшего, который изготавливал из бракованных андроидов оболочки детей и зашивал внутрь взрывчатку. Наша оперативная группа нашла его прежде, чем он осуществил свои планы.
— Мы отвлеклись. О чём я говорил? Да, вспомнил. Мне понадобилось слишком много времени, чтобы справиться с болью. Но навсегда распрощаться с зависимостью, у меня не вышло. Годы практики, и я научился влезать в ИХ головы через Код-машины. Одна лишь проблема, нельзя влезть в память живого человека. Только мёртвого.
— Я знаю о вас очень мало. Только то, что вы из моей породы. Нейрочтение за нейрочтением, не щадя собственной психики. Вас ждёт точно такой же ад, через который когда-то прошёл я. Вы не просто пристрастились к нейрочтениям, вы абсолютно зависимы от них. И поэтому я лишь хочу помочь, встретиться с вами когда-нибудь. Не волнуйтесь, я сам найду вас. Но только с вашего согласия.