Не только бабушка находила Анастасию хорошенькой — все прежние соседки, собираясь вечером на «пятиминутку», еще лет пять назад в один голос заявили, что она расцвела как бутон алой розы, и не было и дня, чтобы хоть кто-то положительно не отзывался о ней. Правда, Прасковья Марковна, была больше чем уверенна, что одного смазливого личика недостаточно для того, чтобы удачно выйти замуж, и усердно обучала внучку не обманываться комплиментами, не доверять мужчинам, прививала, как могла, ей гордость и манеры, достойные целомудренных графинь прошлых веков, высмеивая распутство, а главное — слабость мужчин волочься за каждой юбкой. В пример тому приводила примеры из известных произведений, особенно часто упоминала виконта Вальмона, погубившего госпожу де Турвель (Ш. де Лакло «Опасные связи»), и Анастасия уже с семнадцати лет периодически испытывала неописуемую неприязнь к парням. Но виной тому были не наставления бабушки и не романы, показывающие характеры героев с худшей стороны, а собственный неудачный опыт.
Воспоминания о первой любви со временем поблекло. Самые яркие эпизоды остались в учебных классах разрушенного лицея, под тенью поваленных ныне каштанов и кленов, под далекими звездами, которые стали будто бы еще дальше.
Накануне отъезда Анастасия окончила «Донецкий техникум Луганского национального аграрного университета» и получила диплом по специальностям: инженер-озеленитель и оператор по искусственному осеменению животных и птицы. В планах был институт дизайна и ландшафтного искусства, но планы были нарушены АТО (антитеррористической операцией): выезд за границу, временный лагерь для вынужденных переселенцев, заселение в общежитие, неприятная бумажная волокита, а затем устройство на полставки кассиром в супермаркет, и как следствие — учеба отошла на задний план. Прасковья Марковна сочла, что так будет даже лучше: Анастасия сможет окончательно определиться с выбором профессии и основательно подготовиться, особенно уделив внимание точным наукам, к которым у нее совершенно не лежала душа, а бабушке безумно хотелось, чтобы внучка работала непременно в офисе, а слова «озеленение и осеменение» вызывали единственную ассоциацию — с колхозом.
— Настенька, — Прасковья Марковна застыла посредине комнаты с покрывалом в руках, — ничего страшного, что мы сейчас здесь, — она окинула взглядом их убогую комнатушку, — и пусть одежда наша с чужих плеч — у тебя вся жизнь еще впереди... Ты только смотри не влюбись в кого попало. — Прозвучало предостерегающе.
— Бабушка, не начинай. Я не собираюсь ни в кого влюбляться!
Анастасия в свободной футболке стояла босиком на полу, укрытом старым потрескавшимся линолеумом — ни тапок, ни ковра не было, и на фоне всей этой серости она даже в серой футболке оставалась ярким пятнышком с изумительными голубыми глазами и блестящими янтарными волосами. Она запросто могла бы стать мечтой художника, как и любого ценителя прекрасного — ведь у каждой сказочной феи были ее черты.
— Повторенье — мать ученья! — нашлась Прасковья Марковна. — Такая умница как ты не должна наступать на одни и те же грабли, но это не значит, что ты не можешь думать о замужестве. Вот, я в твои годы уже присматривала подходящего кандидата, и тебе советую обращать внимание на умных, воспитанных молодых людей, если, конечно, они еще не перевелись, во что хочется верить. Скажем, во времена моей молодости с образованным человеком можно было познакомиться в театре — ценители искусства не могут быть дураками; в библиотеке — жаль, что сейчас зачастую книги или вообще не читают, или читают в электронном варианте; в музее, наконец. — Прасковья Марковна задумчиво подняла глаза к небеленому потолку. — А я с твоим дедом познакомилась в больнице, но это не меняет суть дела. Я к тому, что ты сегодня собираешься идти в библиотеку, — не познакомиться ли тебе там с каким-нибудь физиком или…