Сказав это, Карлайл отпустил мои плечи, но остался стоять рядом. Почему-то именно то, что он отпустил меня, позволило предположить, что не всё так просто, как кажется на первый взгляд.
- Допустим, что Вольтури вам поверили. И всё? Неужели всё так просто? - Я даже не пыталась скрыть свой сарказм.
- В общем, да, - Карлайл улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. - Моей задачей было убедить Аро, что этот предполагаемый кочевник не уйдёт от правосудия. Во всяком случае, не от нашего. Никто не охотится на территории, принадлежащей клану, не испросив на это разрешение. Это такой же закон, за нарушение которого карают. Нам, правда, никогда не доводилось разбираться с нарушителями, но лишь по тому, что нарушителей не было. Аро это знать необязательно. Пусть он посылает своих ищеек куда угодно, но только не к нам. Мы сможем постоять за себя, не прибегая к помощи Вольтури.
Я внимательно смотрела на доктора Каллена. За эти дни у меня было достаточно времени изучить его. Бесхитростность была одним из достоинств Карлайла. Как и его недостатком. Он не умел лгать. А сейчас он лгал, и необходимо было как можно быстрее разобраться, в чём именно.
- А как обычно бывает, когда кто-то из нас выдаёт себя?
- Раньше виновного находили, доставляли Вольтури и предавали казни незамедлительно.
- И что изменилось сейчас?
- Как это ни странно, наш мир заключён в гораздо более узкие рамки, чем человеческий.
Карлайл отошёл от меня и опустился на диван. Я села в кресло напротив.
- Да, - продолжил он, - вампиры расселились по всему земному шару. Но больше мы не плодим себе подобных так часто, как делали это раньше. Конечность основного ресурса выживания, если ты понимаешь, о чём я?
Я удивилась:
- Но население земли постоянно увеличивается. Почему же вы говорите о конечности?
- Именно потому, что чем больше становится людей, тем сложнее объяснить внезапное исчезновение человека. Уровень жизни, технологии, увеличение количества контактов между людьми - всё это не позволяет нам открывать бездумную охоту. Да, люди до сих пор пропадают. Не во всех внезапных исчезновениях виноваты вампиры, но процент есть. А если нас станет больше, этот процент, безусловно, начнёт расти. Тогда трудности неизбежны. Все мы знаем другу друга, Белла, - Карлайл снова улыбнулся и взял меня за руку. - Все основные кланы известны. Редко, но мы связываемся. И вот уже около ста лет я не слышал, чтобы в каком-либо из известных мне кланов появился новенький.
- А их много, кланов? - поинтересовалась я.
- Кроме нас, Вольтури и Денали на Аляске, ещё есть ирландский клан, египетский, амазонский. Румынский был почти уничтожен.
- И все они такие же многочисленные?
- Нет. После Вольтури, наш клан самый многочисленный.
- А разве Вольтури не воспримут как вызов ваше заверение в силе Калленов?
Изменение было минимальным, но я почувствовала, как напрягся сидящий рядом со мной вампир. Похоже, я попала в точку.
Чёрт, я всё-таки сделала это: подставила Карлайла, Эсми и всех, кто им дорог, под удар. И не только своим возвращением в их жизнь, но и тем, как отчаянно они хотели, чтобы я в этой жизни задержалась.
- Всё именно так, доктор Каллен?
Карлайл заговорил после небольшой паузы.
- Желаннее власти, Белла, в этом мире ничего нет. Разве только желание эту власть удержать. Я хотел бы верить, что убедил Аро словами о лояльности Вольтури. Но вероятность того, что он воспримет мои слова, как вызов, существует. В Вольтерре весьма пристально следили за тем, как я создавал свой клан. С ещё большим подозрением там отнеслись к тому, что мы породнились с Денали.
В сердце едва ощутимо ёкнуло, когда я вспомнила, через кого было заключено это родство. Я попыталась не выдать себя, бесстрастно взирая на Карлайла. Он, казалось, ничего не почувствовал.
- Сёстры Денали - сильны и мудры. После того, как Елеазар, который некогда ушёл от Вольтури, и его жена Кармен присоединились к ним, их стало пятеро. Мы всегда были близки и нередко приходили друг другу на помощь. Вместе нас двенадцать. Это серьёзная сила, причём, сосредоточенная довольно далеко от Вольтерры. Вольтури приходится с этим мириться. Наш главный козырь в том, что пока Аро не предпринял ни единой попытки близкого знакомства. Никто, кроме меня и Елеазара не бывал в Вольтерре. Никто из Вольтерры никогда не ступал на нашу землю. И больше всего на свете я мечтаю, чтобы так оставалось и впредь.
- Вы боитесь их, доктор Каллен?
- Да, - ответил он твёрдо. Внутри меня всё похолодело. - Я боюсь того, что они могут сделать с моими близкими.
- Но нельзя же так просто взять и убить дюжину вампиров за то, что они не делали.
- Белла, я боюсь не за наши жизни, - горько улыбнулся мне Карлайл. - Смерть - самое лёгкое, что может с нами произойти.
- Так чего же вы боитесь, доктор Каллен?
- Я боюсь, что Аро узнает о даре, котором обладают трое из моих детей.
Господи!
- Но как он это сделает?
- Аро читает мысли через прикосновения, - объяснил Карлайл. - Насколько дар Эдварда совершеннее его, он оценить в состоянии. Насколько же могущественнее станут Вольтурри, когда будут знать, в какой момент может последовать удар врага! А если им будет известен не только враг, но и день и час, в который тот замыслит удар? Или даже день, в который этот враг родится?
Карлайл с горечью посмотрел на меня.
Я ахнула:
- Элис.
- Да. Для Аро Элис станет главным брильянтом в короне. Он всегда с тщательностью коллекционера выбирал своё окружение. Его свита состоит из одарённых вампиров. И даже их преданность Аро - следствие дара одного из них.
- Но ваша семья - вы же вместе не по принуждению? - Тут я запнулась, вспомнив, что как таковой семьи не существует.
А может и хорошо, что не существует? Может, именно поэтому Элис ушла, зная, что подвергается опасности, оставаясь с Калленами. Может, она до сих пор защищает брата, позволяя ему быть беззаботно счастливым вдалеке от родителей и Сиэтла. И от меня.
- Да, девочка, мы вместе не по принуждению. И я глубоко убеждён, что в тот момент, когда кому-то из нас понадобится помощь, откликнутся все.
- Но если Вольтури всё-таки захотят вмешаться… Доктор Каллен, вы же с Эсми позовёте всех на свою защиту?
- Да, Белла, позовём.
У меня отлегло от сердца. Слава Богу, Карлайлу не пришло в голову играть в благородство, отказываясь призвать на помощь друзей и детей.
Детей…
Я нахмурилась. Что-то не давало мне покоя. Какая-то мысль, о которую я споткнулась в нашем разговоре.