- А ты, Василий, как я посмотрю, ничуть с докторской не изменился, - весёлым тоном прервал молчание преподаватель.
- А у тебя, Людвиг, вижу, за одиннадцать лет волос сильно поубавилось. - Строгая обычно интонация врача тоже стала ощутимо теплее.
- Ха, и не поспорить! - Людвиг пригладил белые букли парика на своей голове. - Не то, что твои вечные патлы. Только потому и ношу эту седую копну. Никто, кроме нас, стариков, в этом веке так уже не делает… А что за фройляйн ты привез с собой? Для дочери твоей она великовата будет… или я не знал о тебе чего-то до защиты? - подмигнул своему другу, - или… да неужто жениться надумал?!
Василий серьезно усмехнулся.
- Это Ангелика. Именно она была тем необычайным случаем, о котором я писал два года назад. Ангелика осталась сиротой, поэтому я забрал ее с собой.
Глаза профессора округлились, с пониманием и восхищением он вновь взглянул на девушку.
- О-о, тогда ясно! Но девушка выглядит идеально здоровой, пусть след лефкансии уже не смыть - к чему держать при себе предмет уже завершенного опыта?
- Ангелика - моя ассистентка. Должен признаться, во многом я бы без нее не справился… К тому же, она очень сообразительна - я обучил ее предмету своих исследований, и теперь Ангелика является неплохим подспорьем и в этой работе, - девушку эти слова вогнали в краску, и она спрятала взгляд, направив его на пейзаж за окном.
Сквозь заиндевевшие стекла витражного окна был виден весь город: среди домов, большей частью жилых и менее богатых, чем на главной улице, часто встречались сгоревшие; вдали чернели из-под тонкого белого покрова остатки целого квартала. Как и на площади перед университетом, на многих перекрестках чадили большие костры, а процессии людей в белом ходили повсеместно, сопровождаемые иногда повозками с какой-то поклажей.
- Ясно, вот оно что… - Профессор обратил внимание на то, куда глядела девушка, и поспешил разъяснить наблюдаемое. - Боже, я ведь совершенно забыл посвятить вас в ситуацию у нас в Инаштадте! Знаю, вид города удручает и даже страшит. Действительно, здесь не все в порядке. Мало в городе простой лефкансии, которую можно сдержать толковым карантином. Горожан настиг новый бич – Инаштадтская платяная вошь. Крошечное насекомое, переживающее, тем не менее, и зимние морозы, и потому разносящее болезнь даже в холодное время года. Однако университет взял ситуацию в свои руки. То, что можно принять за возрождение, простит меня Бог, средневековой Инквизиции - всего лишь работа санитарных отрядов, изничтожающих огнем и дымом, а также специальными отравляющими составами, очаги распространения этой вши. Да, порой случаются и пожары - но за подобную цену Инаштадт, возможно, хоть эту зиму проведет обыкновенным, спокойным образом… Черт бы побрал этот Мор, прости-Господи! Тут и правда невесть что творится, но людей не трогают.
Наступили секунды молчания. Для Ангелики монолог заведующего кафедрой фармацевтики действительно снял напряжение, ощущаемое в воздухе с момента ее с Василием въезда в город. Как она могла видеть, врач тоже несколько расслабился после этих слов. Он с горечью улыбнулся импульсивному завершению разъяснений, и перевел разговор к делу.
- Послушай, ты ведь писал, что состояние герра Висса требует моего безотлагательного вмешательства. Каков он сейчас - я не опоздал?
Герр Людвиг отхлебнул из кружки и наморщил лоб.
- Ах, да… Наш первый физик уж стар и слаб, тоже заболел летом - не так ещё плох, но никто не скажет, что завтра его не хватит удар. В ходе карантинных мер в Инаштадте строятся водопроводы, чтобы людям не приходилось выходить за водой, и старик Висс почти руководит работами. Так что такой крупный проект может и провалиться, если останется без главы. Четвертый месяц пошел, как-никак. Ты готов заняться этим в непосредственный момент?
- Конечно. У меня было достаточно времени, чтобы восстановиться, да и один-единственный человек – это сущий пустяк. Прискорбно, что для громады Мора вклад большинства из этих единиц, не столь важных, также совершенно ничего не значит… - Василий задумчиво посмотрел в кружку, где пена давным-давно осела, и отпил сам.
- Тогда пойдем, чего ждать, и вправду! Сейчас же проведу тебя к палатам, а затем у нас найдется ещё время для обсуждений насущных тем; - подумав, добавил - ведь нам действительно есть, что обсудить.
- Послушай… - Василий сидел, пока старый друг помогал врачу перевязывать свежий порез. В палатах были другие больные помимо пожилого ученого, и было целесообразно позаботиться о всех сразу. Девушку отправили на подготовку комнаты, так как здесь ее руки уже были бы лишними. - Я хотел поговорить с тобой насчёт Ангелики. У меня есть на ее счёт задумка, на реализацию которой может значительно повлиять твое положение в университете.
Людвиг завязал узел на бинте и спустил рукав Василия на место. Оставалось распределить кровь по лефкансикам и паре других смертельно больных.
- Ты хочешь, чтобы эта девушка поступила в университет?
- Да, именно об этом я и думал. Она очень сообразительна, проявляет огромный интерес к медицинской тематике. Что говорить о том, что интерес этот совершенно серьезен. Ее навыки уже не ограничиваются обязательными для сестер милосердия. Ангелика на лету схватывала все, о чем я ей рассказывал. Мне кажется, для науки напрасная растрата такого чуткого ума может быть немалой потерей.
- А мне кажется, друг мой… Сколько там на человека воды, полстакана? Мне показалось, что девочке гораздо больше хотелось бы находиться рядом с тобой. Да и места она здесь себе не найдет, когда кругом только молодые люди, горячие и бестолковые, да девицы, но не разумные в том плане, в котором она, насколько могу судить по ее виду и твоим словам. Однако, думаю, можно было бы организовать ей и отдельное, книжное обучение, если Ангелика сама того захочет.
- Пожалуй, в том, что она здесь может не прижиться, ты прав… Но я рад, что ты не против, Людвиг, спасибо тебе. Боюсь, я в своих поисках лечения уже зашёл в тупик - может, хотя бы она, новое поколение, найдет верный метод.
Капли собранной крови полились в мерный стакан, растворяясь в медленно розовеющей воде. Доктор и профессор фармацевтики смотрел на этот поток.
- А здесь ты, возможно, поспешил опускать руки… Возможно, не только твоя кровь здесь может быть полезна.
Василий мрачно усмехнулся.
- Ты же знаешь - исследование моей собственной крови - крупнейшая из моих работ. Сколько ни искал, я не нашел другой такой крови, какая бы могла излечивать болезни. И, если ты имел ввиду, что есть ещё возможность прививать их, как оспу - я сам проводил опыты, ничего не выходит! Привить болезнь, как оспу, мне также не удалось - лефкансия до сих пор не проявила лёгких форм, которыми бы можно было предотвращать заболевание тяжелой, или же это мне о них ничего не известно.
- Да, это действительно так, дорогой мой друг. Инаштадт также, как видишь, и сам в поисках не преуспел… Однако мне кажется, что с лефкансией все обстоит не так просто - или, наоборот, все гораздо проще, нежели с оспой.