Он никогда не болел. Конечно, это не значило, что у него не было моментов телесной слабости, но это не были какие-либо серьезные нарушения обычного хода жизни. Даже раны на теле доктора медицины с самого детства заживали быстро и бесследно. Это и толкнуло Василия на изучение медицины - он стремился хоть сколько-то понять причину отличий своего организма.
Тогда он и совершил открытие - его кровь чаще всего излечивала от любых известных заболеваний и других. Несколько капель на чужом платке после случайного пореза - и на следующий день полностью исчезла долго тянувшаяся простуда университетского товарища.
Поддон был заполнен уже наполовину, а голова врача бессильно легла на спинку мягкого кресла. Он слабо улыбнулся, когда его ассистентка, поставив на стол горшки с горячей едой и питьем, подняла и стала бинтовать его запястье.
И всё-таки, сколь бы чудесна ни была такая кровь, она была не бесконечна. Эта жидкость никак не поможет победить ему Мор, охвативший человечество. Бледный Мор, великий, как древние полководцы, всегда опережал Василия, и мысли об этом терзали его. Будь у него много, много времени, он бы постарался, нашел в себе силы, чтобы избавить мир от этого недуга, вернуть его людям былую яркость. Но время шло одинаково для всех, и многим теперь его было отведено не столь много.
Когда Василий попытался поднять кружку с травяным отваром трясущимися от озноба руками, Ангелика помогла ему держать ее, а затем укрыла шерстяным пледом, под которым ему сразу полегчало. Что бы он всё-таки без нее делал…
Пока врач медленно допил душистую жидкость и принялся за еду, девушка принялась разливать его свежую ещё кровь по пузырькам и разбавлять ее водой, готовя смесь для больных - в растворе для принятия внутрь такое лекарство действовало лучше и быстрее втираний и других способов наружного применения. Когда девушка закончила, ее патрон прервал трапезу и тихим голосом обратился к ней.
- Ангелика, ты помнишь, какие дома приняли наше предложение?
- Да, герр Василий. Точнее сказать, я ещё не запомнила город, но с картой разберусь наверняка.
- Очень рад. Я пометил для тебя те, где наша помощь потребуется в скорейшем порядке. Можно попросить тебя сейчас выйти и разнести по ним кровь?
- Конечно, мой герр.
Василий удовлетворённо кивнул.
Ангелика осторожно закрыла и собрала все пузырьки в большую сумку, подложила поленьев в огонь в камине и направилась к двери, когда он вновь ее окликнул.
- Если застанешь хозяина мастерской бодрствующим – попроси его зайти, когда я сам приду в себя. К вопросу о его жене. И… огромное спасибо тебе.
На лице Ангелики последние слова вызвали легкий, но хорошо заметный на бледной коже румянец, однако лекарь все равно не смотрел сейчас в ее сторону, а лежал с закрытыми глазами в кресле.
- Несомненно. А вы отдохните пока, пожалуйста.
Девушка вышла, а врач, измождённый и согретый огнем и теплой едой, провалился в глубокий сон.
Ангелика, покинув дом, направилась по безлюдным улицам городка. Такими им быть оставалось недолго - малокровные лихорадки высасывали все живое из людей летом, оставляя на зиму выживших в относительном покое. Однако ни осенние праздники урожая, ни зимние Священные Недели не проходили так весело, как раньше - они превратились в дни всенародной скорби по ушедшим близким и родным.
Домики, очень уютные жилища из камня и дерева с черепичной кровлей, явно обветшали за последние несколько лет – искусные ореховые украшения и оградки подгнили, поломались и расплелись, крыши местами провалились и осыпались, а стены заросли вьюном и бурьяном. Уже заметно холодало, но дым шел далеко не изо всех труб. Иногда был слышен отчаянный плач за дверями какого-нибудь дома.
Ангелика задумалась: а ведь Василий любил этот городок. Он часто рассказывал о городе: о здешних орехах, известных вдоль всей Ины, о том, как из маленькой деревни в древней лещинной роще поселение превратилось в нынешний город Хазельгартен, какие замечательные ремесленники, особенно резчики по дереву, собираются здесь. Должно быть, ее опекуну очень печально видеть дорогое сердцу место в таком состоянии. Бедный ее мастер-лекарь…
Девушка вздохнула.
Люди вот-вот должны начать умирать - тогда работы врачу ещё прибавится. Она боялась представить, как Василий будет выдерживать такую нагрузку. И она ничем, решительно ничем не могла облегчить его страдания ради всего мира, хотя и была готова отдать сколько угодно крови тому, кому была обязана жизнью. Однако ее кровь чудес не творила.
Ангелика решила поменьше думать и сосредоточиться на своей задаче и на обеспечении достойного отдыха своему наставнику. Всё-таки, хотя бы этим она могла помочь ему…