Ожидать же подхода подкреплений с других фронтов не приходится из-за фактической остановки всякого железнодорожного сообщения в виду отсутствия угля, да и снять откуда-то войска означало новое большое отступление, поскольку фронты и так держались из последних сил, постоянно теряя все новые и новые территории на востоке, в Месопотамии, в Палестине.
Нет, чуда не произойдет. Будь на месте турок германская армия, то еще можно было на что-то надеяться, но османские солдаты… Даже само слово «солдат» вряд ли подходит в данном случае. Сейчас это толпа перепуганных баранов, мечтающая сбежать с поля боя, но трусливо боящаяся сделать даже это.
А наступают на них закаленные в боях ветераны, почувствовавшие вкус победы и желающие поквитаться за все! Конечно, Османскую империю в этом году били на всех фронтах, но наибольших успехов добились именно русские, сумевшие силами Кавказского фронта не только оттяпать всю Западную Армению, но и продвинуться значительно дальше и на запад, и, особенно, на юг, где новое русское красное знамя развивается уже над Мосулом и Киркуком. И теперь, похоже, пришла очередь Константинополя.
И надеяться туркам не на кого. Уже не последует грозного окрика из Лондона или Парижа, нет там ни возможности, ни сил на окрики в адрес Михаила Второго. А военные союзники в Берлине и Вене слишком далеко, да и дела у союзников далеко не блестящи. И если Германия еще держится, раскинув свои фронты от центра Парижа и до самой Риги, то вот Австро-Венгрии приходится отступать на всех фронтах. Сначала в Галиции, а теперь и на Балканах, где внезапный переход Болгарии на сторону Антанты, просто обрушил всю конфигурацию обороны фронтов. Уже оставлены Бухарест, Плоешти, потеряны треть Сербии и две трети Албании, а даже итальянцы опрокинули 2-ю австро-венгерскую армию и легко заняли Истрию и Триест. Лишь Пола держится, прикрываемая батареями флота Австро-Венгрии. Но это явно ненадолго и военно-морская база падет в ближайшие дни.
Рокочущий звук в небе ненадолго отвлек командира крейсера «Гебен» от мрачных дум и заставил кинуть взгляд в небо. Опять русский гидроплан с этой их новой красной Звездой Богородицы на плоскостях. Вероятно, вновь листовки разбрасывал над столицей, сбросив на прощание бомбу, сея новую волну паники в городе и окрестностях. Это уже третий аэроплан за день пролетел в поле его зрения, возвращаясь из Константинополя.
Чувствуют свою безнаказанность, ведь противоаэропланных пушек в Константинополе толком и нет, авиации тоже, а с кораблей много не настреляешь, да и не приближаются аэропланы настолько уж близко к хорошо защищенной немецкими орудиями Стении, чтобы имело смысл пробовать попасть в подвижную маленькую цель высоко в небе.
В Константинополе, кстати, открывали пару раз огонь, чтобы хоть что-то сделать. Но в итоге сделали только хуже — в гидроплан не попали, но спровоцировали вспышку дикой паники в столице, поскольку обыватели, очевидно, решили, что штурм города уже начался. Говорят, что несколько человек даже затоптали насмерть.
— Думаю, что уже скоро.
— Что, Георг?
— Я говорю, что скоро уже. Слишком часто стали русские летать. Такое ощущение, что уточняют нашу позицию в Стении каждые два-три часа, специально прокладывая маршрут из Константинополя так, чтобы пролететь в виду бухты.
— Думаешь? Смысл какой? Бить линкорами со стороны Черного моря? Далеко слишком, разлет большой. Даже для новейших русских линкоров это предельная дистанция. Возможно один из ста снарядов накроет этот район, а все остальные попадут в молоко. К тому же побережье прикрыто береговыми батареями, и ты об этом прекрасно знаешь. Долго вести огонь у русских не получится, без риска получить серьезный ущерб для своих кораблей.
— Это, в теории, так, но батареи ведь эти османские.
— Согласен. Это самое тревожное обстоятельство в этом вопросе.
Аэроплан улетал в вечернее небо, унося с собой приятные впечатления и новые разведывательные сведения для своего командования. Наверняка, утром прилетят еще. У русских одних только авиаматок шесть штук в составе Черноморского флота, да гидропланов на них десятка четыре. Чего ж тут не летать?
А «Гебен» и «Бреслау» стоят тут у причальной стенки и не имеют даже угля для выхода в море. Лишь неприкосновенный запас позволяет поддерживать давление в системах корабля и обеспечивать возможность тушения пожаров на борту.