Он был заинтригован.
Как я уже говорил, мы с Фреей любим получать удовольствие не меньше, чем деньги.
Дамиану нравится причинять боль людям, которых он считает своими врагами. И если он не хочет прямо дать им по морде, то всегда можно нанести удар по кошельку. Думаю, он думал, что мы сможем ему помочь.
Я вздрагиваю, глядя на его бесчувственное тело, лежащее на кровати. Он такой сильный и настоящий любитель физкультуры. Видеть его таким — это просто… сокрушительно.
— Анни.
Поднимаю глаза и вижу, что Фрейя смотрит на меня с затравленным выражением лица. Мы недавно коротко переписывались, и она знает, что случилось с Кензо, но у нас не было возможности поговорить об этом.
Не уверена, что готова к этому, особенно сейчас, когда все происходит с Дамианом.
— Пока нет, — хрипло шепчу я.
Она кивает.
Затем её лицо искажается, и она переводит взгляд на Дамиана.
— Я просто не понимаю, как такое могло произойти…
— Пули.
Мы оборачиваемся, услышав голос Кира — смесь безупречного оксфордского английского и грубого русского тюремного говора, — когда он входит в комнату. Мы с ним почти не разговаривали по дороге обратно в город из поместья Киллиана, да и если бы разговаривали, то всё было как в тумане с тех пор, как я открыла этот чёртов сейф.
В тумане Кензо напугал меня до чёртиков, потащил вниз и объявил на всю вечеринку, что я его невеста.
Да.
Это всплыло в тишине, пока мы ехали обратно в Нью-Йорк. Кир просто покачал головой.
— Не сейчас, Анни, — тихо пробормотал он, ошеломленно глядя в окно. — Не сейчас.
Мое сердце сжимается. Дамиан нам с Фреем как брат, но для Кира он, по сути, сын… с тех пор, как сестра Кира и ее муж умерли, когда Дамиану было семь лет.
— Пули делают это, — тихо говорит он. У Фрейи перехватывает дыхание, когда она подбегает и обнимает его, крепко прижимая к себе, а он похлопывает её по спине.
— Что сказал хирург?
Он выдыхает.
— Он настроен оптимистично. Они извлекли фрагменты пули, застрявшие рядом с лёгкими, так что там всё в порядке. Стрелок промахнулся примерно на миллиметр.
— Слава богу, — хриплю я.
— Но он ещё не выбрался из леса. Они собираются держать его в медикаментозной коме, пока не придумают, как лучше извлечь фрагменты рядом с сердцем. — Глаза Кира блестят. — Я привезу лучшего в мире специалиста из Дубая.
Встаю и подхожу к ним, обнимаю их обоих и поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Дамиана.
Это разношёрстная семья, которую я собрала с тех пор, как потеряла свою. Очевидно, что Тейлор, раз мы снова нашли друг друга, — моя вторая половинка. Но даже после того, как мы воссоединились, и даже несмотря на то, что она замужем за Дрейзеном Крыловым, я чувствую, что мне нужно оградить её от этой стороны моей жизни.
Дрейзен — не просто уличный бандит. Он, пожалуй, один из самых влиятельных главарей Братвы в мире, если не самый влиятельный. Он на другом уровне, а это значит, что Тейлор защищена так, как я даже представить себе не могу.
Но даже несмотря на это, моя жизнь… беспорядочная, сложная и опасная. И я не принесу это к её порогу.
Она нашла идеальный баланс. Я бы привнесла хаос в этот баланс.
Хаос, как Кензо Мори.
По моему позвоночнику пробегает дрожь, когда в моей голове прокручиваются слова, которые я никогда не забуду.
Я буду помнить тебя.
В твоих снах, солнышко.
Нет, принцесса, в твоих снах, которые я буду, чёрт возьми, преследовать.
Я бы поморщилась от того дерзкого тона, которым говорила тогда, если бы всё не было так чертовски серьёзно.
В твоих снах, солнышко.
Я буквально сказала это наследнику империи якудза, которого только что накачала наркотиками, когда грабила его, а вкус его греховных губ всё ещё был на моих. Кем, чёрт возьми, я себя возомнила, Энн Хэтэуэй в роли Женщины-кошки?
И теперь все это возвращается, чтобы укусить меня за задницу.
Жестко.
Пять лет назад Кензо был легкой добычей. Молодой парень из мира якудза, сверкающий деньгами и спортивными машинами по всему Киото, практически умоляющий, чтобы его ограбили.
Но мужчина, у которого я украла деньги той ночью, был совсем не похож на мужчину. Он все еще был невероятно сексуален — темные задумчивые глаза, мускулистые руки, на которых несколько дней красовалась татуировка якудзы. Но ему еще не было и тридцати. Все тот же двадцатилетний беззаботный гангстер-плейбой. Ударение на слове “парень”.
Кензо, который схватил меня сегодня вечером, обнял за шею и заглянул в самую душу, — совсем другой зверь.