Оно до пола. Но выше талии — буквально две полоски ткани шириной с ладонь, которые прикрывают грудь и завязываются на шее.
— Что это? — Я спрашиваю, поджав губы.
— Это то, что ты должна была надеть час назад.
Я смотрю на него, приподняв бровь.
— Ты шутишь.
— Нет. Надевай. Время идёт.
— Ни за что! — Я упираюсь. — Это… вульгарно.
— Это Версаче, — говорит он сквозь стиснутые зубы. — И ты наденешь его, или я сделаю это за тебя.
— Хотела бы увидеть другой вариант — эй!
Вздрагиваю, когда он подходит ко мне, крепко хватает и разворачивает. Я хнычу, он прижимает меня к стене, одной рукой хватая за волосы, а другой — за задник моих леггинсов. Одним рывком он стягивает их и мои трусики до колен. Следующей снимается моя толстовка, и пульс учащается, когда он задирает её мне на спину и стягивает через голову.
Затем следует бюстгальтер. Затем я напрягаюсь, и у меня перехватывает дыхание, когда он опускается на колени позади меня и стягивает с меня леггинсы и нижнее бельё сначала с одной ноги, а затем с другой.
Он встаёт и без предупреждения шлёпает меня ладонью, издавая резкий хлопок.
— Это за то, что ты мне мешаешь.
Жар разливается по моему телу, когда он шлёпает меня по другой ягодице.
— А это за то, что мы опоздали.
Пульс учащается, когда он разворачивает меня к себе и берёт за подбородок. Кензо приподнимает мой подбородок и медленно скользит взглядом по обнажённому телу, а затем снова смотрит в глаза.
— Надень это чёртово платье, — рычит он.
Чёрт возьми. Этот тон… этот акцент… этот бархатный голос, которым он требует этого… Нечестно.
Кензо отступает на шаг, внимательно наблюдая за мной, пока я снимаю платье с вешалки и надеваю его. Я тянусь назад, чтобы завязать его, но он останавливает меня, поворачивает к себе спиной и делает это сам. Вздрагиваю, чувствуя, как его пальцы касаются моего затылка.
Когда он заканчивает, я смотрю на себя в зеркало.
О.
Обычно я не ношу платья. Но только что изменила своё мнение об этом.
Оно не вульгарное.
Я хорошо выгляжу.
Очень, очень хорошо.
Платье идеально сидит. Да, оно открывает большую часть декольте и даже немного боковую часть груди, если я повернусь. Но это не вульгарно, не слишком откровенно. Это как… элегантная сексуальность.
Я закручиваю волосы в тугой узел, заправляя в него все выбившиеся пряди, прежде чем снять резинку с запястья и придержать ее там. Распускаю одну прядь, позволяя ей упасть на щеку, прежде чем встретиться с его взглядом в зеркале.
— А?
Кензо сверлит меня взглядом, в его глазах горит огонь, который я не могу до конца разгадать.
— Да, — рычит он. — Это работает.
Я киваю. Затем хмурю брови.
— Я не собираюсь идти без белья.
— Нет, черт возьми, это не так, — рычит он.
Он подходит к одному из ящиков, встроенных в стену, и открывает один из них, демонстрируя безумную коллекцию сексуального кружевного белья.
— У меня есть свое нижнее белье, спасибо.
— Твои трусики в стиле «всё остальное в стирке» не подойдут к нему.
— У меня хорошее белье, придурок.
— Поверь мне, у тебя его нет.
Он поворачивается, нацепляя на палец маленькие черные стринги.
— Это красивое белье.
Я возражаю.
— Я не надену это.
Кензо только улыбается.
— Я не… эй!
Только что мы стояли в футе друг от друга. В следующую секунду он опускается передо мной на одно колено и хватает меня за лодыжку.
— Что за черт…
Кензо надевает стринги на мою ногу, скользя ими вверх по икре.
— Кензо…
Он опускает мою ногу и хватает другую, кладя ее себе на бедро. Сжимает икру, надевая стринги на эту ногу. Я замираю, пока он задирает платье, натягивая трусики на ноги. Мое лицо горит, но я могу только смотреть, разинув рот, пока он задирает платье все выше, пока обнаженная киска не оказывается прямо перед его лицом.
Жар заливает лицо. Кензо медленно натягивает кружевные прозрачные трусики, пока они плотно прилегают к моей промежности.
— Вот так.
— Я не ношу стринги.
— Сегодня вечером, носишь.
— Мне не нравится, как они ощущаются.
— Пора это изменить.
Он наклоняется ближе, обдавая горячим дыханием внутреннюю поверхность моих бедер. Пульс подскакивает до небес, когда он прижимается ртом прямо к моей киске через тонкую ткань. Жар обжигает губы, когда Кензо стонет, прижимаясь ко мне. Я чувствую, как его язык скользит вверх, пробираясь сквозь кружево, и у меня отвисает челюсть.