Рядом со мной раздается темный, хриплый смешок. Я поворачиваюсь и сужаю глаза, глядя на коренастого бородатого мужчину с темными глазами и бритой головой, когда он появляется в моем поле зрения.
— Где, черт возьми, мой брат? — выплевываю я.
Он поднимает бровь и многозначительно смотрит на место, где только что напали на нас с Таком. У меня по коже ползут мурашки, когда я понимаю, что кровь, на которую я смотрю, не только от Валона.
— Где, черт возьми…
— Он скоро найдется, не волнуйтесь, мистер Мори, — тихо ворчит он. — Либо моими людьми, либо, судя по его ранам, смертью.
Так ушел.
Я одариваю мужчину злобным взглядом.
— Ты кто, блядь, такой?
Он холодно улыбается мне, поворачивая мой меч в руках.
— Меня зовут Гакафери, мистер Мори. Улкан Гакафери.
Имя заставляет меня остановиться, мозг ищет в банке памяти, откуда я знаю этого ублюдка. Затем меня осенило: Улкан — силовик среднего звена из Албании, который руководит преступной группировкой уровня “Б”. Он также живет в Нью-Йорке, так какого черта он стоит надо мной в Киото?
— Что за чертовщина, — холодно огрызаюсь я на него, дергая свои веревки. Я киваю подбородком на Валона, пока тот лежит, истекая кровью и стоня на земле. — Если ты здесь из-за него, мы на одной стороне. Но он мой, — рычу я.
Улкан улыбается, снова рассматривая мой меч и проводя большим пальцем по стороне лезвия.
— Положи это, — тихо огрызаюсь я.
Его глаза поднимаются на мои.
— Я снова спрошу вас, мистер Мори. Вы охотник?
До моего сознания начинает доходить, что Улкан известен как полный психопат.
— Да, — рычу я.
— Вы когда-нибудь ставили капканы?
— На кроликов, — шиплю я. — Я ловил кроликов.
Его улыбка становится шире, пока он медленно кружит вокруг меня, проводя пальцем по краю лезвия.
— Ах да, кролики. Вы должны наживить клетку для кроликов, да?
— Что, черт возьми, тебе нужно, мистер Гакафери?
Его голова поворачивается ко мне, его глаза поблескивают в лунном свете.
— Я хочу то, что мне причитается, мистер Мори. Наша честь — единственное, что у нас есть в этом мире, не так ли? И потерять ее, или чтобы ее отняли у тебя, это ужасно. Думаю, что такие люди, как мы с вами, могут с этим согласиться.
— Я, черт возьми, даже не знаю тебя, — огрызаюсь я. — Что, черт возьми, ты думаешь, я забрал…
— Ах, прошу прощения. Вы неправильно поняли, мистер Мори, — вздыхает Улкан, держа мой меч в руке, медленно подходя к тому месту, где Валон лежит на земле. Он жестом указывает на этого ублюдка, лежащего в собственной крови, показывая на него моим мечом.
— Это не моя приманка, мистер Мори. Потому что я охочусь не на вас.
Он задумчиво вращает лезвие, поворачиваясь. Его глаза останавливаются на мне, пока он медленно подходит, жестоко улыбаясь.
— Нет, вы моя приманка, мистер Мори.
Моя челюсть сжимается, когда я смотрю в его лицо.
— И на что, черт возьми, ты охотишься?
Он насмешливо смотрит на меня, присаживаясь передо мной на корточки, проводя большим пальцем по лезвию меча, глядя мне прямо в глаза.
— На вашу жену, мистер Мори. Я охочусь на вашу жену.
24
АННИКА
Мы с Ханой сидим в тишине. Она не спрашивает, почему я плакала, или почему мы с Кензо кричали друг на друга. Она не спрашивает, почему меня все еще немного трясет, или не интересуется, куда улетел ее брат.
Она просто сидит рядом со мной в саду, обнимая за плечи и поглаживая мои волосы.
Как будто нужно было напоминание о том, почему она мне так нравится.
Я чувствую, как Хана двигается, и поворачиваюсь, чтобы проследить за тем, куда только что переместился ее взгляд. Мал выходит из гостиной, его брови нахмурены.
— Что тебе нужно, Анника? — ворчит он. — Чай?
— Думаю, что что-нибудь покрепче и более шотландское было бы лучше.
Он криво усмехается и кивает. Как только он собирается вернуться обратно, мы резко поворачиваемся на звук двигателя, ревущего на подъездной дорожке. Шины визжат, и скрежет металла заставляет нас всех вскочить на ноги и броситься вокруг дома в сторону подъездной дорожки.
Дерьмо.
Такеши, которого я видела, как он уезжал с Кензо ранее, с трудом встает на ноги с разбитого мотоцикла. На нем нет шлема, и еще до того, как он опускается на колени, я вижу кровь, стекающую по его лицу и с руки, которую он прижимает к груди.
— ТАК! — кричит Хана, пока мы втроем бежим к нему.