– О каком поровну ты говоришь? Если хочешь секса, так и скажи. Я готов.
Вижу, как он готов! Фиговый листочек из штанов сейчас оторвется, настолько сильно он готов! Причем я не могу отвечать за правильность ударения в этом слове. В слове «листочек», в смысле.
– Хочу, чтобы у меня был выбор. Разнообразие, – произнесла я, отступая. Провоцировать его на секс совершенно точно не входило в мои планы.
Вот это демоница внутри меня не одобрила. Она явно ожидала, что мы сейчас подразнимся, бодро побегаем кругалями по залу, возможно, даже в демонической форме. Порушим тут все, а потом он меня нагнет.
Ну уж нет. Я на такое не подписывалась! У меня серьезный план по захвату мира. В смысле, по разводу. В прямом и переносном смысле.
Дориан не отступал, наоборот наступал на меня, пока я не споткнулась о кресло и не рухнула в него.
– Так ты меня выбрала, Лилла! – процедил он. – Забыла? Или ты забыла, что ты сама на все это согласилась? Почему передумала, моя дорогая жена? Не понравилось однообразие?
Демон опустился на одно колено: так наши лица оказались на одном уровне, и положил ладони на подлокотники кресел, захватив меня в капкан.
– Я тебе устрою разнообразие. Обещаю.
Почему-то его обещание прозвучало очень недобро. У меня даже недобрые мурашки по спине побежали.
Выбрала я его, как же. У Лиллы вообще выбор был? С того самого дня, как императорская сила признала ее самой достойной для продолжения рода?
– Конечно, ты можешь, – не отводя взгляда, произнесла я. – Можешь меня перекинуть через плечо, унести в спальню и трахнуть. Можешь и здесь трануть. Несколько раз. И мне даже понравится. Но понравится исключительно потому, что меня лишают воли демонические луны!
Сдается мне, я пнула его по фиговому листочку, только ментально, потому что демоническую физиономию аж перекосило. Но я все равно продолжила:
– А я хочу других отношений. Хочу ходить на свидания. Хочу встречаться с мужчиной, которому я нужна не только как инкубатор для демонят.
Точно пнула! Потому что на этот раз его физиономия закаменела.
– Я женился на тебе, моя дражайшая супруга, чтобы перекидывать через плечо, уносить в спальню и трахать! И когда ты проходила брачный обряд, тебя полностью устраивало, что ты будешь инкубатором!
Он не поднял, вырвал меня из кресла и ворвался в мой рот языком, присваивая себе.
– 21 -
Да как же мне это надоело-то, а! В смысле, что Лиллу вообще никто ни во что не ставит! А все началось с того, что однажды она согласилась выйти за этого… замуж!
Поэтому вместо поцелуя я вцепилась зубами ему в губу, игнорируя настойчивый демонический зов природы. Хотя ему (зову) кажется, это понравилось! Не только зову, но и моему муженьку! Он взрычал и рывком лишил меня части одежды. Верхней. Совершенно бесцеремонно проходясь ладонями по моей ставшей невыносимо чувствительной груди. Демонически горячая поверхность ладоней зацепила острые соски, и внутри все вспыхнуло, как от проглоченной свечки.
А-а-а! Надо спасать положение! Срочно! Иначе так и быть мне резиновой куклой подневольной.
И я применила запрещенный прием. Запрокинув голову, гортанно застонала и выдала:
– О-о-о, да… мой маркиз…
Надеюсь, он все-таки маркиз, а не барон. А еще надеюсь, что ему не откусят голову за то, что я с его помощью спасала свою девичью честь. Точнее, то, что от нее осталось.
– Что-о-о?! – взревел мой благоверный, наконец-то соизволив от меня оторваться.
– Ой, – я приложила ладошку к губам и хлопнула глазами. Несколько раз. Хотя внутри меня сдохла парочка аленокроликов перед дорианоудавами, потому что после моего выпада он, кажется, увеличился еще раза в два. Или мне показалось? У страха, как известно, глаза велики!
Ноздри супруга стягивались и раскрывались, глаза метали молнии и огни.
– Ты что сейчас сказала, Лилла?! – прорычал император, и от его рыка задрожали стены. Надеюсь, Кабер хорошо дверь приделал обратно, а то выпадет опять. А я тут полуголая.
– Ну а чему ты удивляешься? – я пожала плечами. – У тебя Айседора, у меня маркиз Грез…
– Дрез!
– Маркиз моих грез, в смысле, – произнесла я. – Но ты продолжай, чего остановился-то? Я же для тебя инкубатор, на котором ты женился, чтобы уносить в спальню и трахать.
Глаза императора потемнели настолько, будто я упала в кратер вулкана, который вот-вот, через минуточку, начнет свое извержение. Лицо Дориана исказила такая бешеная ярость, что аленокролик захотел уползти под трон, то есть, под кресло, на котором я совсем недавно сидела, и жевать там травку. А затем все морщинки и заломы на императорской физиономии разгладились, только от этого легче не стало: тьма из взгляда никуда не ушла, наоборот, кажется, превратилась в лютый космос. Без тепла и воздуха. Способная убить, уничтожить, заморозить в секунды.