Да, в первый же вечер Дориан настоял на том, чтобы спать вместе. Учитывая, что комнат в Южном дворце хватало, супруга очень удивилась, но согласилась. Хотя, как ему тогда казалось, он ее затрахал в буквальном смысле. Прошлую ночь они тоже почти не спали, поэтому его императрица готова была на все, только бы оказаться в постели и нырнуть в объятия сна. То, что при этом придется спать в объятиях Дориана, ее не смущало.
Внутреннему демону-собственнику это было только на радость, но в процессе сна, а точнее, посреди ночи императору открылись новые нюансы ночевки рядом с супругой.
На него положили хвост.
Не только хвост, еще лапки, и этими самыми лапками с силой попытались как минимум откатить Дориана от его, между прочим, законной жены. Как максимум – спихнуть с супружеского ложа. Спросонья император вообще не понял, кто его пинает. Поэтому просто отмахнулся от хвоста и лапок. Чтобы через мгновение проснуться от того, что в ногу яростно вонзились мелкие острые зубы.
Когда же Дориан с утробным рычанием подскочил на постели, то обнаружил сидящего в ногах роадара, который хлопал большими темными глазами. Очень натуралистично изображая непонимание.
– Сделаешь так еще раз, отправлю за дверь! – сообщил его величество зловещим шепотом.
К счастью, вся эта возня не разбудила его жену, но вот вопль Дориана спустя пять минут – разбудил.
– В чем дело? – сонно поинтересовалась она, прикрывая рот ладонью, зевая, и глядя на него в точности так же, как роадар. Только в отличие от этого прикроватного монстрика, жена искренне ничего не понимала.
– Он меня изгоняет! – пожаловался Дориан, держа тварь за шкирку и мысленно ругаясь и на себя за несдержанность, и на роадара за отсутствие у звереныша мозгов. – Сначала укусил, теперь вот ожог поставил!
Тварь приняла несчастненький вид, заскулила и потянула лапки к Лилле.
– Ему же больно! – возмутилась жена, перехватывая притворяющееся животное, прижимая к груди. – Он маленький. А ты большой! Где он там тебя укусил?
– За ногу, – указал Дориан на пострадавшую конечность.
– Ничего не видно, – скептически приподняла бровь жена.
– Потому что я сильный демон! У меня уже все зажило. Но это, – он ткнул пальцем в поджимающего хвост роадара, – не дает ему права меня калечить и будить посреди ночи!
– А он больше не будет, – пообещала жена. Поцеловала роадаренка в нос и пропела: – Правда же, маленький?
«Маленький» издал жалобное извиняющееся урчание и параллельно с этим зыркнул на Дориана так, что сразу становилось понятно: с членовредительством роадар завязывать не собирается.
Дориан кивнул и лег, жестом приглашая жену в свои объятия. Он же не зверь, чтобы ей не давать спать из-за какой-то назойливой кусачей мелочи! Когда Лилла вновь задремала, а ее дыхание выровнялось, Дориан посмотрел в наглые глаза и пообещал:
– Она за тебя поручилась, Зверюга. Будешь не давать нам спать, будешь ночевать в клетке. Мы друг друга поняли?
Взгляд роадара наполнился мрачным яростным огнем, правда, затем он демонстративно лег так, чтобы видеть Дориана и быть ближе к Лилле, и свернулся клубком.
Император наконец-то смог выспаться, но утром обнаружил, что сброшенный на кресло костюм и обувь можно только выбросить – роадары выделяли секрет, который не могла вывести ни одна чистка, даже магическая. Демоны с ним, с костюмом, у Дориана было их больше сотни, но со стороны Зверя это было объявлением войны за внимание Лиллы.
Потому что все последующие дни и ночи он пакостил Дориану. То нагадит куда-то, то одежду подерет. Мелочь, а раздражает до зубовного скрежета.
– Если так пойдет дальше, придется отдать его специалистам на перевоспитание, – признался Дориан жене за завтраком.
У нее стали большие глаза. Точь в точь пресловутый роадар.
– А может, мы его просто сами будем воспитывать? – спросила она. – Только вдвоем. Пусть привыкает к тому, что мы вместе…
Жена сказала это и осеклась, будто произнесла что-то, что говорить совершенно не собиралась. Или как будто она этого откровенно испугалась.
А вот Дориан наоборот только обрадовался ее оговорке.
– Я с радостью займусь его воспитанием, любимая, – сказал он, дотянувшись до ее ладони и переплетая их пальцы. – Вернее, мы займемся. Вместе. Я буду строгим родителем, а ты – мягким, будешь гладить эту тварюшку по шерстке. – Заметив, какими большими стали ее глаза, Дориан с улыбкой исправился: – Я хотел сказать зверюшку. Но мы справимся.