– Возможно, мы могли бы провести время вместе? – предложил отец под тяжелым взглядом жены, но Дориан не успел ответить.
– Нет, – этот отказ принадлежал мне. Я сама не поняла, как это вырвалось, но оно вырвалось и прозвучало таким ледяным тоном, что родители Лиллы опешили. А ведь их дочь мертва. В отличие от меня, по-настоящему. Не может же быть, чтобы им было все равно? Горло сдавило ледяной рукой, и, кажется, я не смогла бы дальше выдавить ни слова, но, к счастью, за меня ответил Дориан:
– Возможно, в другой раз, – произнес он. – Сегодня мы с Лиллой договорились провести весь день только вдвоем.
Отец снова склонил голову, а вот мать заморгала. Часто-часто. Ее глаза забегали туда-сюда.
– Но как… почему… мы сделали что-то не так? Доченька, ты на нас злишься?.. – поток ее слов прервался под взглядом Дориана, она тут же опустила глаза. – Простите, ваше величество. Конечно же мы не смеем мешать вашему уединению.
Она вцепилась в мужа и чуть ли не силой потащила его в другую сторону, а я почувствовала себя еще более отвратительно. Меня затрясло, на глаза навернулись слезы. Которые я проглотила, стараясь не выпустить наружу.
Я не могла перестать думать о том, что произошло. Все мои тщательно выстроенные стены рухнули. Одно дело – просто не обращать внимания на дочь, другое – знать, что она умерла. Узнать, что она умерла. Не знать, что она умерла…
Я оглянулась на уходящую пару и не сдержалась. По щекам все-таки потекли слезы, справиться с которыми я не смогла. Это было сильнее меня. Вот же…
Дориан, разумеется, это сразу заметил. Мы и пары шагов не сделали, как он остановился, развернул меня лицом к себе.
– Что случилось? – спросил, внимательно вглядываясь в мое лицо. – Мне ты можешь рассказать обо всем.
– Ничего, – я покачала головой. – Все в порядке.
Конечно же, это было ложью. Конечно же, он это понял, но настаивать не стал. Мы пошли дальше, но теперь к моим внезапно нахлынувшим чувствам примешивалась эта недоговоренность. Зато слезы высохли: я почти мгновенно сумела взять себя в руки. Вот только имело ли это смысл теперь? Какой вообще смысл во всем, если я не могу поделиться чувствами с мужчиной, который…
Кто он для меня?
За это время он в самом деле стал моим мужем. По-настоящему. Это напоминало безумие, но так оно и было. Каким-то образом я позволила себе чувствовать снова, позволила чувствовать так ярко, как уже очень давно не чувствовала. Но что толку, если я не могу рассказать ему правду? Отношений без доверия быть не может. Тех самых, настоящих. Близких. Родных.
А как он отреагирует, если я скажу ему правду?
Почему-то некстати вспомнилась «Алиса в стране чудес», где всем предлагали рубить головы. Вот то же самое ждет и меня. Примерно. Если не хуже.
Молчание между нами продолжалось, и это не спасала ни прекрасная набережная, ни море, ни цветение и ароматы, от которых кружилась голова. Ни даже накрытый на двоих на балконе ужин, во время которого все слова казались неловкими и какими-то… даже не такими, как в самом начале наших отношений. Сейчас они были напряженными что ли.
– Лилла, так больше продолжаться не может, – произнес Дориан, и я звучно укусила стакан с водой.
Хорошо хоть, демонические зубы крепкие, выжили.
– То есть? – уточнила я.
– Ты прекрасно знаешь, о чем я. Именно об этом я хотел поговорить, когда появились твои родители. Или не твои.
Хорошо, что я поставила стакан на место, мне грозило облиться водой или поперхнуться.
– Что… что ты имеешь в виду? – осторожно спросила я.
Хотя до меня дошло сразу: он знает. Между прочим, крайне наивно было считать, что правитель империи не раскусит мою дешевую игру. Тем более что актрисой я никогда не была. Хотя в какой-то степени очень надеялась, что мне верят.
Дориан молчал, и мне пришлось уточнить:
– Давно ты понял?
– Относительно. В твоем поведении было слишком много нестыковок. Поначалу я списывал их на последствия покушения, но потом… кто ты такая?
Я не выдержала его взгляд: почему-то сейчас галактики казались особенно бескрайними и мощными, отвернулась к морю. Сейчас вода была почти черной, раскрашенной только светлым кружевом пены. Глядя на берег, я вспомнила, как недавно мы там занимались любовью, и глубоко вздохнула.
Отпираться уже бессмысленно, да и незачем. Сама же хотела сегодня получить возможность все ему рассказать, вот теперь и наслаждайся. Правду говорят про «бойтесь своих желаний».
Я снова глубоко вздохнула и поняла, что по-другому тут просто не скажешь. Никак иначе не получится, не получится к этому подготовиться, не получится подобрать слова.