В его голосе прозвучала искренняя горечь. Не сомневаюсь, Крылов потом подтвердит — здесь он не лгал.
— Хорошо. Предположим, я заинтересован. Что конкретно может предложить ваша фракция?
Проректор заколебался, затем произнёс:
— Я ещё не получил от вас принципиального согласия на сотрудничество. Но… в качестве жеста доброй воли поделюсь информацией. Вчера вечером состоялось экстренное заседание Совета. Обычно от нашей академии присутствует ректор, но у него случился семейный форс-мажор, и он направил меня.
Семейный форс-мажор или нежелание светиться в грязных делах?
— И что же решил Совет?
— Председатель Крамской распорядился подготовить к публичным дебатам с вами магистра Белинского из нашей, Ростовской академии. Дебаты назначены через неделю — Крамской хочет ударить быстро, пока общественный резонанс не достиг критической точки.
Так они всё-таки решились на дебаты? Я был уверен, что проигнорируют вызов.
— Белинский? — я изобразил лёгкое недоумение.
— Николай Сергеевич Белинский. Преподаёт историю магии, но главное — он возглавляет дискуссионный клуб академии. Блестящий оратор, маркграф. Он умеет играть на эмоциях публики, выворачивать аргументы противника, создавать видимость своей правоты даже будучи объективно неправ.
Старицкий наклонился вперёд:
— Не недооценивайте его. В прошлом году на межакадемических дебатах он доказал, что повышение платы за обучение — благо для студентов, потому что повышает ценность образования. Но у него есть слабость — Белинский блестящ в подготовленных выступлениях, но теряется, когда дискуссия уходит в технические детали. Он больше ритор, чем практик.
Полезная информация. Значит, нужно увести дебаты в практическую плоскость.
— Это всё? — я откинулся назад.
— Нет, — Галактион явно решился. — Если вы согласитесь на сотрудничество, мы можем предоставить больше. Список вопросов, которые зададут на дебатах — их готовит специальная комиссия, где есть наши люди. Внутренние документы Совета о реальных доходах от образования. Список из двадцати трёх преподавателей, готовых немедленно перейти в Угрюм, если им гарантируют защиту.
Теперь разговор становился предметным.
— А саботаж эмбарго на поставку ресурсов? — я прищурился.
— Решение об эмбарго магических материалов, хоть и опубликовано уже, было принято в узком кругу. Для его исполнения нужны подписи всех региональных представителей Совета. Документы ещё не разосланы — Крамской ждёт подходящего момента. Мы можем затянуть процесс подписания, потребовать дополнительные экспертизы, поднять вопрос о превышении полномочий председателя. Минимум месяц проволочек гарантирую. А там… кто знает, как изменится ситуация.
— Как я могу быть уверен, что это не провокация Крамского? — я встал и прошёлся по комнате. — Что если вы просто проверяете мою реакцию?
Старицкий тоже поднялся:
— Вы имеете все основания быть осторожным.
— Если ваша фракция действительно хочет перемен, — я сел обратно, — пусть кто-то из вас публично поддержит меня до дебатов. Не обязательно прямо, но достаточно явно. Это будет честно — вы рискуете, я рискую.
Собеседник задумался и молчал достаточно долго. Наконец, вымолвил:
— Предлагаю следующее: завтра в полдень Магистр Елена Успенская из Тверской академии публично заявит о поддержке идеи реформ в образовании. Не прямую поддержку вам — это было бы слишком, но достаточно явную критику текущей системы. Это будет сигналом серьёзности наших намерений.
— А если я потребую большего? — я удержал его взгляд. — Публичного отречения от Крамского прямо сейчас? Готовы ли вы сжечь мосты?
Галактион покачал головой:
— Это было бы самоубийством без гарантий с вашей стороны. Крамской уничтожит любого, кто открыто выступит против, пока он у власти. Нам нужны гарантии, что после его… устранения из руководства, вы поддержите реформированный Академический совет, а не создадите полностью параллельную систему, которая сделает нас ненужными.
Разумная позиция. Они не идиоты, чтобы подставляться без страховки.
— Изначально у меня не было таких намерений, пока ваш уважаемый Ипполит Львович не начал тыкать в тигра палкой. Думаю, мы могли бы прийти к компромиссу. Скажите вашим товарищам вот что, — я наклонился вперёд. — Через неделю на дебатах я либо уничтожу репутацию Академического совета окончательно, либо Белинский меня переиграет. В первом случае Крамской падёт, и им лучше быть на правильной стороне. Во втором — мой провал лишь отсрочит крах системы, потому что недовольство никуда не денется. Но Крамской расслабится, решив, что угроза миновала, и тогда у реформаторов появится окно возможностей. Вы сможете сказать: «Видите, к чему привела косность? Нужны изменения, иначе появится новый Платонов, и мы можем не справиться». В любом случае, ситуация изменится. Вопрос лишь в том, будут ли они участниками процесса или наблюдателями.