Я решил проявить великодушие. Спустился в подземный уровень цитадели, где держали пленников. Капитан Ибрагимов сидел на каменной скамье, уставившись в стену. При моём появлении вскочил, сжал кулаки.
— Пришёл поглумиться, маркграф?
— Пришёл предложить присоединиться к празднику, — спокойно ответил я. — Мы победили Кощея. Это повод для радости, даже учитывая наши… разногласия.
Лицо капитана исказилось. Жадность боролась с яростью, и яростью победила:
— Ты украл у меня кристалл! Минимум пятнадцать тысяч рублей! Моя доля составила бы треть! Знаешь, что я мог бы сделать с такими деньгами?
— Мог бы, если бы не явился с угрозами, — пожал плечами я. — Предложение остаётся в силе. Можете выйти, поесть, выпить. Или сидите здесь ещё трое суток, пока мозги не прочистятся.
— Пошёл ты! — выплюнул Ибрагимов. — Моё начальство узнает об этом! Сотник Алых Витязей лично займётся тобой! Ты пожалеешь, что связался с нами!
— Понятно, значит, вкус баланды тебе больше по душе, чем жареное мясо. Ради бога.
Пожав плечами, я развернулся и направился к выходу. За спиной послышались голоса других пленников:
— Капитан, вы с ума сошли? Он предлагал нормальные условия!
— Заткнись, лейтенант!
— Нет, не заткнусь! Вы нас всех подставили своей жадностью! Могли договориться по-человечески, но нет — полезли с угрозами!
Поднявшись наверх, я вернулся к празднику. Ярослава ждала меня у костра, в руке кружка с медовухой. Рыжие волосы пламенели в отблесках огня, серо-голубые глаза искрились весельем.
— Где пропадал, воевода? — улыбнулась она, протягивая мне вторую кружку.
— Навещал гостей. Безуспешно. Можно привести коня к воде, но пить его не заставишь…
Заиграла музыка — гармонь, балалайка, бубен. Народ потянулся в круг. Княжна схватила меня за руку, потащила танцевать. Мы кружились под быструю мелодию, смеялись, когда я путался в шагах. Ярослава была великолепна — раскрасневшаяся, с выбившимися из косы прядями, живая и настоящая.
Когда музыка стихла, мы внезапно оказались в тени амбара. Засекина прижалась ко мне, подняла лицо. Я наклонился, поцеловал её — сначала осторожно, потом всё более страстно. Она пахла дымом костра, мёдом и чем-то своим, пряным.
— Я думала, ты погибнешь сегодня, — прошептала девушка мне в плечо. — Когда увидела этого монстра…
— Всё позади, — погладил я её по спутанным волосам. — Мы справились. Вместе.
Праздник продолжался до глубокой ночи. Мы ели запечённого поросёнка с яблоками, пили терпкое вино из погребов острога, слушали песни и шутки. Василиса с Полиной устроили импровизированное соревнование по магии — создавали фигуры из воды и камня, под одобрительные крики зрителей. Даже угрюмый обычно Крылов позволил себе улыбнуться, наблюдая за весельем.
Наутро я проснулся в своей спальне. Рука Ярославы лежала у меня на груди, рыжие волосы разметались по подушке. Осторожно снял её руку, поцеловал в шею. Княжна что-то пробурчала во сне, перевернулась на другой бок.
Умывшись холодной водой из кувшина, я спустился на кухню. Заварил крепкий чай, добавил ложку мёда. Выйдя во двор, сел на крыльцо. Утреннее солнце золотило верхушки частокола, где дежурные меняли караул.
Достал магофон, набрал полученный ранее номер Владислава Резника. Гудки, щелчок, знакомый сухой голос:
— Прохор Игнатьевич? Доброе утро.
— И вам доброе, Владислав. Строптивая корова укрощена. Кристалл добыт.
Хмыканье на том конце:
— Превосходно. Надеюсь, процесс прошёл без осложнений?
— Если не считать ваших людей, которые до сих пор сидят в моей тюрьме — вполне гладко.
— Понимаю. Что ж, перейдём к делу. Какого качества кристалл?
— Чёрный. Титанический. Из Кощея на грани четвёртой трансформации.
Пауза. Слышно было, как Резник барабанит пальцами по столу.
— Чёрный, говорите? Это… внушительно. Такие встречаются крайне редко. Полагаю, вы хотите соответствующую цену?
— Полагаете верно. Обычный белый стоит пятнадцать тысяч. Чёрный должен стоить минимум в шесть раз дороже.
— Девяносто тысяч? — в голосе исполнительного директора появились нотки напряжения. — Это огромная сумма, маркграф.
— Это справедливая сумма. Можете проверить рыночные цены. Если такой кристалл вообще появлялся на рынке за последние годы.
Торг продолжался минут десять. Сошлись на восьмидесяти тысячах — я знал, что могу выжать больше, учитывая уникальность товара.