Старый ворон тяжело вздохнул и добавил:
«С тех пор я иногда навещал потомков Радомира. Вроде как проверял, не затесался ли среди них кто-нибудь стоящий. Ты вот, Прохор, мне сразу приглянулся. На предка своего больно похож. Тот тоже жизнь свою прожил прямым, как клинок, и таким же негнущимся».
Информацию я принял спокойно, удивило меня иное.
— То есть, тебе без малого три сотни лет?
«Двести восемьдесят восемь, ежели точно, — с важным видом поправил Скальд. — Но за эти века я бездарно растратил почти всю энергию. Без хозяина особо не разгуляешься, природа на магию скупа. Вот и дар мой угас, а следом человеческую речь растерял. Каркать — это сколько угодно, а вот поговорить…»
Ворон смерил меня внимательным взглядом и с чувством произнёс:
«С нетерпением я ждал, когда же наша связь окрепнет, чтобы попросить орешков!»
Я тепло улыбнулся и протянул руку, ероша перья на голове фамильяра.
— Что ж, Скальд, уговор такой. Ты заботишься обо мне, а я — о тебе. Сам знаешь. Своих в обиду не дам. Ради них в огонь и воду.
Ворон насмешливо крякнул:
«Уговор, стало быть, заключён. Закрепим его… орешками!»
Я со усмешкой кинул ему ещё горсть лакомства. Скальд цапнул орехи на лету и принялся сосредоточенно их долбить.
Что ж, день начинался недурно. Пора и за работу приниматься. Пока старый ворон насыщался, я вышел на тренировочную площадку на краю деревни, где меня уже поджидали местные охотники. Практика у нас шла по жёсткому расписанию.
— Слушайте сюда, бойцы, — громко начал я. — Через неделю мы отправимся на первую охоту. А до той поры тренироваться будем без продыху. Нужно вас к бою с Бздыхами, как следует, подготовить.
Следопыты встретили мои слова ровным гулом. У одного мелькнул в глазах азартный блеск. У другого нетерпение. Всем хотелось проверить себя в деле, имея новое вооружение и тактику.
Мою речь прервал сельский мальчонка, вывернувший из-за угла.
— Прохор Игнатьич! — закричал он, подбегая. — Тут это, в деревню путник одинокий пожаловал. Просит с вами покалякать.
Любопытно, кого это принесло в нашу глухомань в такую пору?
Глава 5
— Ну-ка, проводи его сюда! — велел я, махнув рукой мальцу.
Тот унёсся к воротам деревни и вскоре пришёл вместе с закутанной в белоснежный дорожный плащ фигурой. В таком будет гораздо проще прятаться в снежном лесу. Лица было не разглядеть, но вот стать и выправка выдавали в незнакомце человека не робкого десятка.
Вблизи стало ясно, что гость наш — мужчина лет тридцати пяти, крепко сбитый, с обветренным лицом и цепким взглядом. Сразу видно — бывалый мужик.
— Кто таков будешь? — спросил я, окидывая незнакомца оценивающим взором. — И что привело тебя в нашу глушь?
Тот поклонился и бойко ответил:
— Евсеем кличут. Из Дербышей я, охотник тамошний.
Название этой деревеньки мне было известно, потому как и на карте в магофоне она отображалась, и Силантий про неё рассказывал по пути на торги. Вот только между нами пролегало чуть больше десяти километров заснеженного леса, в котором водились охочие до человеческих душ твари.
— И как же ты сюда добрался в одиночку, а, Евсей? — скрестив руки, спросил я. — Летать умеешь или Бздыхи тобой брезгуют?
— Дык следопыт я знатный, — с достоинством ответил собеседник. — Умею тихо да незаметно меж Трухляков прошмыгнуть. А Стриги, слава Богу, у нас почти не водятся.
Я хмыкнул. Да, не ближний свет. Если этот Евсей и впрямь проделал такой путь в одиночку — охотник он и вправду со стажем.
— И зачем же тебя сюда принесло? — продолжил я расспросы.
Евсей вновь поклонился и принялся обстоятельно излагать:
— Так староста наш послал. Узнать, значит, что в Угрюмихе делается и как вы тут при новом воеводе живёте. Мы ж тоже с Гривиным торговали, трофеи свои сбывали, что с Бздыхов добывали. А он возьми да пропади. На связь не выходит, к нам не заезжает. Вот и отправили меня к Савелию Рындину потолковать, он же ближе всех с купцом знался.
Я помрачнел, вспоминая казнённого старосту, покачал головой и отрезал:
— Нет боле ни Рындина, ни Гривина. Оба на виселице свой путь окончили за мошенничество и покушение на мою жизнь.
Евсей вытаращил глаза, явно не ожидая такого поворота.
— Как же так⁈ — выпалил он, и на лице его промелькнуло нечто, весьма похожее на враждебность. — Это ж получается, скупщик исправный пропал? Нам теперь кому Реликты сдавать прикажете? В землю закапывать⁈
Понять его было можно, со смертью Гривина ручеёк доходов Дербышей иссяк, а потому я не воспринял слова следопыта как нападку на себя. Лишь усмехнулся и покровительственно бросил: