— Ты, братец, дальше носа своего не видишь. Лавочка твоего Гривина накрылась, факт. Однако, нам он со своей обдираловкой, например, и не нужен был, потому что у меня, как у воеводы и боярина, и так есть законное право сбывать Реликты да Эссенцию в города, — многозначительно закончил я.
В глазах Евсея отразилось понимание, шестерёнки завертелись, но он лишь недоверчиво хмыкнул, явно не проникшись открывшимися перспективами. Я махнул Борису и скомандовал:
— Проведи-ка гостя по деревне, покажи, как мы тут устроились, а я пока ребят гонять продолжу. Нет у меня времени языком чесать. Нехорошо тренировку прерывать.
Борис кивнул и повёл визитёра прочь. Я же вернулся к муштре охотников, вполглаза присматривая за парочкой через зоркие очи Скальда.
Ворон парил над Угрюмихой, внимательно следя за передвижениями гостя. Вот Евсей, обернувшись на нас, прищёлкивает языком при виде тренировки ополченцев, вооружённых отличной сталью. Вот с явной завистью разглядывает новенький частокол да расширившуюся территорию. Вот прикидывает объём закромов, куда мельник не успел ссыпать часть припасов.
Краем уха слышу через птицу их разговор.
— Скажи-ка, друг, что за человек ваш новый воевода? — Евсей подался вперёд, не сводя пытливого взгляда с проводника. — То что барин и так сразу видно. Колдун?
— Маг, — самодовольно хмыкнув, поправил его Борис, довольный вниманием. — И настоящий удалец! Ты б видел, как он в одиночку четверых наших бойцов уложил в рукопашной, даже не запыхавшись.
— Да ну? — гость недоверчиво присвистнул. — Четверых разом?
— Клянусь! — Борис стукнул кулаком по груди. — Я одним из той четвёрки был. Воеводу проверял на прочность!
А, теперь это так называется!
— И это ещё не всё. Он о деревне нашей радеет, как отец родной. Припасы закупил, оружие справное раздобыл. А как засаду Гривина разгромил — песня!
— Засаду? — Евсей вскинул брови.
— Десяток убийц положил и самого Гривина повязал! — Борис довольно погладил бороду.
Видимо, с каждым последующим рассказом этой истории количество поверженных убийц будет увеличиваться, и вскоре дойдёт до полусотни.
— А потом староста наш предателем оказался. Воевода и его к ответу призвал. Теперь у нас порядок.
Собеседник задумчиво почесал затылок, что-то явно прикидывая в уме.
— И что, правда, что вы теперь Реликты напрямую сдаёте? Без перекупщиков? — спросил он, понизив голос.
— Истинно так, — кивнул Борис. — Воевода лично в Сергиев Посад ездил, всё по-честному устроил. Теперь нам за Реликты втрое больше платят.
Замечаю, как внимательно Евсей ловит каждое слово, а в глазах его загорается то ли зависть, то ли надежда.
Через часок, обойдя всю Угрюмиху и потолковав с местными, визитёр сам подошёл ко мне. Потоптался, помялся и наконец выдал:
— Слышь, воевода… А что, ежели мы в Дербышах тоже порешим трофеи свои тебе сбывать? По честному уговору.
Я задумчиво потёр щетину, не торопясь с ответом.
Предложение заманчивое, что и говорить. Расширение зоны влияния и увеличение объёмов торговли сулит выгоду обеим сторонам. Но опыт правления научил меня осторожности — никогда не соглашайся на сделку, не просчитав все риски. Этот Евсей, кем бы он ни был, явно не имеет полномочий для серьёзных переговоров. А забирать чужие ресурсы без должного оформления — прямой путь к конфликту с княжеской властью.
Вот тут меня легко могут записать в перекупщики и привлечь к ответу по закону. И не важно, что тут в Пограничье такие нарушения цветут пышным цветом. Мою личность разве что под микроскопом не рассматривают, а так я дам в руки Владимирскому князю весомый козырь.
С другой стороны отказываться будет глупостью. Здесь и выгода немалая, и людям помощь.
Тут нужно действовать аккуратно.
— В принципе, можно, — уклончиво протянул я. — Но, во-первых, покупать княжеские ресурсы напрямую нельзя, а, во-вторых, и возни с этим немало будет — мне мороки прибавится, а какой прибыток окажется — совершенно неясно. Опять же, кто тебя знает, уполномочен ли ты вообще от имени всей деревни торг вести? Если всерьёз хотите дела обсуждать, пускай ваш староста сам сюда приезжает тогда все тонкости и обговорим. А через гонца уговор верстать — дело неблагодарное.
— Нет-нет, я всё понимаю, барин, — Евсей смешался, покраснел и забормотал, комкая шапку в руках. — Я… я тогда вернусь в Дербыши и расскажу всё как есть. И ежели будет на то желание мира, так и старосту нашего Прокопа пришлём, для утрясания деталей. Он человек рассудительный, с ним договориться сподручнее будет.