— Ты… Да как ты!.. — задыхаясь от гнева, прохрипела она.
— Успокойся, кузина, — голос князя посерьёзнел. — Выпей настойку пустырника и приведи-ка нервы в порядок. Я тебя просто не узнаю. Ты помешалась на этом боярине. Право, как можно себя так вести? Ты же графиня! Так соответствуй! Что бы сказал твой отец, увидь он тебя в таком состоянии?
В следующий миг в трубке раздались прерывистые гудки. Лидия застыла, потрясённо глядя на магофон. Двоюродный брат, это никчёмное ничтожество, посмел бросить трубку!
В висках дико застучала кровь. Боль пронзила голову раскалённой иглой. Белозёрова с проклятиями швырнула артефакт в стену, не обращая внимания на брызнувшие во все стороны осколки.
Мысли метались хаотичным вихрем. Её люди подвели, не сумев разделаться с Платоновым. На родню тоже надежды нет. Везде слабость и некомпетентность! Везде предательство! Родная кровь!.. Что дочь, что двоюродный брат!
Что ж, видно придётся брать дело в свои руки и найти способ стереть Платонова в порошок. Она растопчет его, уничтожит всё, что ему дорого. О да, она заставит мерзавца пожалеть, что тот вообще появился на свет!
Лидия стремительно поднялась, одёргивая складки платья. В гневно прищуренных глазах полыхало безумное пламя.
Платонов возомнил себя неуязвимым? Что ж, тем слаще будет его сокрушительное падение. Никакие высокие покровители не спасут выродка от её праведного гнева.
До темноты оставалась пара часов, и я намеревался потратить их с толком, прогулявшись по деревне и ненавязчиво побеседовав с некоторым жителям. В разных точках Угрюмихи дежурили драгуны, следя за порядком. Один из них прямо на моих глазах вёл Гаврилу на допрос к Волкову. Тот расположился в доме покойного старосты.
Первым делом я направился к мельнику. Степан как раз закончил растаскивать мешки с зерном и отряхивал от мучной пыли кожаный фартук, накинутый поверх тулупа. Увидев меня, он приветливо улыбнулся и символически поклонился.
— Как помол идёт? — я окинул взглядом двор, заваленный мешками.
— Да потихоньку, барин. Вот, очередную партию разгребаю. Ох, много вы зерна привезли, много!.. Ещё и на мельнице напасть приключилась. Правду говорят, беда не приходит одна. То ищейки эти, то поломка…
Я вопросительно изогнул бровь, позволяя ему продолжить.
— Да старые жернова уже не справляются, треснули в двух местах. Надо бы новые заказать у каменщика во Владимире али где, да с этими драгунами теперь шагу не ступи. Боязно!
— Они к тебе уже заходили? Беседовал с Волковым?
Мельник заметно напрягся:
— Нет ещё, но уже душа в пятках. Будут же выспрашивать про вас да про Гривина покойного.
— И что ты им скажешь? — с интересом спросил я.
— Правду, как есть. Что он с людей вместе с Савелиев три шкуры драл, — собеседник замялся. — Что при всех сознался в попытке, ить, вас убить.
— Честная ты душа, Степан… — протянул я.
— Честная то честная, да боязно мне, Прохор Игнатьич, — повторил он. — Волков этот больно лютый. Уже Настасью нашу на допросе так запугал, что та до сих пор заикается.
— Чем же?
— Да говорит, коли попробуем вас укрывать он всю деревню на каторгу отправит. А нам-то что делать? Вы хоть и строги бываете, да по справедливости. А этот… — он покачал головой.
— И много таких запуганных?
— Да почитай, все трясутся. Вот я и думаю… может, вам того… — он сделал неопределённый жест рукой, — как-то с ним найти общий язык? Поладить бы, — мельник характерно потёр большой и указательный пальцы вместе. — Надо как-то решать вопрос с этим следствием.
Хмыкнув я отозвался:
— Да ты просто мысли мои читаешь.
И, понизив голос, сказал:
— Нашёл я кое-что. Тайник Гривина. Похоже, он там свою добычу прятал. Нашёл и припрятал неподалёку.
Глаза мельника алчно блеснули:
— Неужто!..
— Именно. Часть уйдёт на то, чтобы с дознавателем договориться. А тебе, Степан, если расскажешь правду на допросе, тоже доля достанется. Подтвердишь про покушение и про всё остальное.
— А где?.. — он нервно облизнул губы. — Где спрятано-то?
— За частоколом, в лесу на севере. Место верное. Никто не найдёт. Как стемнеет, заберу — и дело с концом.
— Это дело благое… благое, — мельник часто закивал. — Вы ж о деревне печётесь, не то что прежний староста. Тот только свой карман набивал, а вы и охотников вооружили, и частокол обновляете… — он понизил голос. — Ежели для спасения нашего воеводы толику золота потратить придётся — так это дело доброе. Главное, чтоб всё уладилось.
— Вот и я так считаю. Ладно, бывай Степан. О нашей беседе молчок!