— С самого начала.
Зарецкий кивнул, видимо прокручивая в голове весь ход событий, чтобы выделить в нем отправную точку.
— Началось с отчисления, — его голос звучал хрипло. — Подставили меня — якобы я украл редкие реактивы из лаборатории. Но это было только начало. Горевский пригласил меня в кабинет и предложил работу над секретным проектом. Знаете, на что они намекали? На возможность проводить опыты на людях! Мол, это развязывает руки истинным ученым! — собеседник скривился от отвращения. — Это же прямое нарушение Казанской конвенции. Я отказался и начал собирать доказательства против ректора.
— И тебя схватили, — закончил я за него.
— Да. Угрожали родителям, мне самому. Говорили, что если я не соглашусь сотрудничать, то сам стану… подопытным, — он содрогнулся, — но у меня есть компромат. Спрятал, когда понял, что за мной следят. Вот только воспользоваться не успел… И не было у меня каналов, чтобы хоть кто-то к этому прислушался…
— Где? — мой вопрос прозвучал отрывисто.
Зарецкий замешкался, опасаясь выдавать свой последний козырь. Вдруг я ищу его доказательства, чтобы их уничтожить. Но надежно зафиксированные тела охранников говорили сами за себя.
— В моей домашней лаборатории. Половица в углу, возле стола, — Александр взглянул на меня с надеждой. — Там достаточно, чтобы отправить Горевского под трибунал, даже с его связями. Надеюсь!..
Не теряя времени, я достал магофон и набрал номер Святослава. Ответил он мгновенно.
— Прошка? Что случилось?
— Слушай внимательно, — я говорил коротко и по делу. — Зарецкий здесь, я его нашёл. В его домашней лаборатории, под половицей в углу, спрятан компромат на ректора. Езжай туда немедленно и забери его. И увези девушек из особняка, здесь становится слишком жарко.
— Понял, — в голосе кузена звучала решимость. — Уже выдвигаюсь. А как ты сам?
— Справлюсь, — я бросил взгляд на связанных охранников. — Действуй.
Волков отключился, а я повернулся к Александру:
— Ты можешь идти?
Он оттолкнулся от стены, сделал несколько неуверенных шагов и кивнул:
— Смогу. Только дайте что-нибудь… в качестве оружия.
Я поднял с пола дубинку одного из охранников и протянул ему:
— Держи. И идём отсюда. Нужно выбраться до того, как нас хватятся.
Ситуация прояснялась. Ректор Горевский, как и Аркадий Верлин, вовлечён в запрещённые законами экспериментами. Вероятно, их покровитель — один и тот же человек — князь Ростислав Терехов. Эта связь могла оказаться ключом ко всей загадке. Но прежде всего нужно было выбраться из этого осиного гнезда и собрать доказательства.
Мы с Александром двинулись по узкому коридору, провожаемые взглядами ненависти и страха от связанных охранников. Алхимик, хоть и ослабленный заключением, держался на ногах уверенно, явно воодушевлённый перспективой побега. Его дыхание было тяжёлым, но взгляд оставался ясным и решительным.
— Здесь должен быть выход, — прошептал он, указывая вперёд. — Я слышал, как охранники говорили о винном погребе.
Действительно, коридор вскоре привёл нас в обширное помещение с рядами дубовых стеллажей. Правда пробираться до него пришлось минут десять. Больно разветвлённая сеть проходов вела от места заточения алхимика.
Сотни бутылок поблёскивали в полумраке, источая тонкий аромат благородных напитков. Коллекция ректора впечатляла размахом — явное свидетельство того, что он не стеснялся в средствах.
Проход за нашей спиной скрывался в тёмном углу помещения, наверняка прячась в закрытом состоянии за фальшпанелью стены.
— Там, — спутник указал на неприметную дверь в дальнем углу, — она ведёт к лестнице на первый этаж.
Мы пересекли погреб, стараясь двигаться максимально бесшумно между стеллажами. Дверь оказалась не заперта, и за ней обнаружилась узкая винтовая лестница, ведущая наверх. Мы начали подъём, преодолевая ступеньку за ступенькой. Каменные стены здесь были холодными и влажными на ощупь.
Мы преодолели уже половину пути, когда воздух вокруг нас охладился до минусовой температуры, а на каменных стенах поползли кристаллы льда. Дыхание вырвалось их груди облачком пара.
Шум шагов не заставил себя ждать — кто-то поднимался следом. Обернувшись, я увидел высокую фигуру, освещённую голубоватым магическим свечением.
Ректор Горевский производил впечатление человека сурового и властного. Это был поджарый мужчина лет шестидесяти, с пронзительным взглядом стальных глаз под кустистыми бровями. Его длинные седые волосы были зачёсаны назад, открывая высокий лоб с глубокими морщинами. Он носил дорогой тёмно-синий сюртук, подчёркивающий его статус.