— Твою мать, я последний раз спрашиваю, где хозяин⁈ — доносился до нас его грубый голос. — Передай ему, что у этой лавки уже есть покровители, и если он хочет избежать проблем, пусть готовит бабки!
Я жестом остановил Полину, которая уже готова была броситься на защиту приказчика, и спокойно направился к группе.
Моя ладонь с силой опустилась на плечо чужака, а негромкий, но пробирающий до костей голос заставил его вздрогнуть:
— Поздравляю, вы нашли хозяина. Теперь пора обсудить, кто здесь действительно будет иметь проблемы.
Глава 4
Лысый резко обернулся, стряхивая мою руку и инстинктивно отступая на шаг. Его лицо исказилось от удивления, которое быстро сменилось агрессией. Двое его подельников развернулись ко мне, готовые поддержать главаря. Один — широкоплечий здоровяк с кривым носом и мясистым лицом, второй — худощавый, с бегающими глазами и явно нервным тиком в уголке рта.
— Ты кто такой? — процедил лысый, оправившись от неожиданности.
— А у тебя проблемы со слухом? — вопросом на вопрос ответил я.
Лысый окинул меня оценивающим взглядом. За моей спиной тихо подошла Полина, встав чуть позади, но в пределах видимости. Бандит ухмыльнулся, демонстрируя золотой зуб.
— Слушай внимательно, новенький. Это территория Кабана. Все торговцы на этой улице платят за защиту. Не платишь — очень быстро происходят… неприятности.
Я медленно обвёл взглядом всех троих. Ситуация была предсказуемой — в любом городе организованная преступность стремится контролировать торговлю. В прошлой жизни я сталкивался с подобными вымогателями, только они звались иначе и больше полагались на топоры и мечи, чем на запугивание словами.
— Кабан? Какое красочное имя, — я сделал шаг вперёд, заставив их напрячься. — Передайте своему Кабану, что Угрюм не платит за «защиту». Никому и никогда.
Здоровяк с кривым носом подался вперёд:
— Ты что, не понял? Здесь все платят. Или твоя красивая лавка может случайно сгореть, — он выразительно щёлкнул зажигалкой, которую достал из кармана. — А со всеми этими тряпками и деревом полыхнёт отлично, я тебя уверяю.
Моё терпение подходошло к концу. Я чуть прищурился, глядя на троицу перед собой. Такие, как они, понимали только язык силы. Угрозы, запугивания, насилие — единственная валюта их мира. Что ж, в этой валюте я мог расплатиться сполна.
— Последнее предупреждение, — произнёс я негромко, но отчётливо. — Убирайтесь из моего магазина и забудьте о нём. В противном случае вы покинете его на носилках.
Лысый рассмеялся, но в его смехе не было настоящего веселья:
— Угрожаешь нам? Тебя что, никто не предупредил? Кабан держит половину города. Тебе даже полиция не поможет.
Подтекст был очевиден: прикормленные люди на местах…
Я не ответил сразу. Вместо этого сосредоточился, призывая магию. По телу прокатилась тёплая волна, окутывая мышцы багровой пеленой, невидимой для обычного глаза — заклинание Медвежья сила активировалось беззвучно и почти мгновенно.
Не дав лысому опомниться, я резко надавил на его плечо. Для стороннего наблюдателя это выглядело как простое прикосновение, но мои пальцы, усиленные магией, вдавились в мышцы с такой силой, что верзила судорожно охнул и рухнул на одно колено. Его напарники попытались рыпнуться в нашу сторону, но возникшие вокруг Полины ледяные дротики убедили их оставаться на месте.
Хорошая девочка…
— У меня тоже есть связи, — холодно произнёс я, удерживая его в унизительной позе без видимых усилий, — но я предпочитаю прямой подход.
Моя рука сжалась ещё сильнее, вынуждая бандита согнуться почти до земли. Склонившись к нему, не ослабляя хватки, я продолжил, понизив голос до свистящего шёпота:
— Если хоть одна паскуда появится рядом с этой лавкой или кто-то из моих людей пострадает, я лично навещу вашего Кабана и вырву ему кишки голыми руками, а голову насажу на пику у ворот города. А тебе лично могу пообещать следующее: если ещё раз увижу твою мерзкую рожу, переломаю все кости и скормлю бродячим псам. Ты меня понял?
Моя речь не содержала угроз — лишь спокойное изложение того, что непременно случится, если он сделает неверный выбор. Бандит поймал мой взгляд, и что-то в нём — возможно, отголосок древнего инстинкта самосохранения — заставило его судорожно закивать, опустить плечи и отвести глаза в пол, как делает подчинённый перед человеком, чья власть неоспорима.
— Точно понял?
Его лицо побелело от страха, а по щеке скатилась капля пота. Он явно не привык, чтобы к нему обращались с такой ледяной яростью и непоколебимой уверенностью в своих силах.