И вдруг всё изменилось. Мелодичный голос Анастасии смолк на полуслове. Сильные руки — явно не женские — резко сдёрнули его со стола. Прежде чем Сабуров успел понять, что происходит, в рот ему втолкнули какую-то ткань, а руки заломили за спину.
Граф увидел двух крепких мужчин в тёмной одежде. Их лица были частично скрыты под тряпичными масками. Анастасия лежала на полу со стянутыми за спиной руками и кляпом во рту, испуганно вращая глазами. Её тёмные волосы разметались по ковру.
Паника захлестнула Сабурова. Он попытался вырваться, но хватка была железной. Быстрыми, отработанными движениями незнакомцы, накинули на него халат и практически поволокли к выходу.
Не к главной двери — к неприметной дверце в задней части коридора, которую граф раньше не замечал. Она вела на узкую лестницу, спускавшуюся, очевидно, к чёрному ходу.
У подножия лестницы лежал один из охранников «Серебряной лилии» — без сознания, но, судя по ровному дыханию, живой. Похитители протащили сопротивляющегося Сабурова мимо него на тихую улочку, где стоял чёрный внедорожник с работающим двигателем.
Отчаянные мысли мелькали в голове у церемонимейстера. Он был достаточно сильным Одарённым, как истинный аристократ, но сейчас в панике даже не мог сформировать щит, не говоря уже об атаке.
«А вдруг нападавшие сильнее его», стучало в голове, «вдруг, применив магию он только спровоцирует нападение».
Привыкший загребать жар чужими руками и отправлять людей на смерть, сам Сабуров сейчас едва не обоссался от ужаса за свою собственную жизнь.
Задняя дверь распахнулась, и графа буквально швырнули на сиденье. Сердце колотилось в груди как сумасшедшее. Он лихорадочно оглядывался, пытаясь понять, кто его похитители и чего они хотят.
И тут он увидел сидящего напротив Игнатия Платонова. Рядом с ним расположились двое бойцов в самой обычной гражданской одежде.
Ужас и недоумение сковали Михаила. Он переводил взгляд с сурового лица Игнатия на его сопровождающих, пытаясь осознать происходящее.
В этот момент что-то чёрное мелькнуло в салоне и опустилось на подголовник сиденья рядом с головой Сабурова. Это был ворон — крупная птица с блестящими перьями и пронзительным взглядом. Граф дёрнулся от неожиданности.
— Добрый вечер, граф, — произнёс ворон, со скрипучей, нечеловеческой интонацией, но в тоже время совершенно узнаваемым голосом Прохора Платонова. — Приношу извинения за столь неожиданную встречу, но вы не оставили нам выбора. Полагаю, нам с вами пора серьёзно поговорить.
Семью часами ранее
Магофон завибрировал, прерывая мою беседу с Василисой. Номер Германна Белозёрова высветился на экране, звонок от отца Полины в такое время вряд ли предвещал что-то хорошее.
— Слушаю, — ответил я.
— Прохор Игнатьевич, — голос Белозёрова звучал напряжённо, — у меня для вас срочная информация. Вашему отцу и его спутникам грозит немедленный арест.
Я замер, сжимая устройство так, что побелели костяшки пальцев.
— Откуда вам это известно?
— У меня есть… определённые источники во Владимире, — Германн говорил быстро и тихо, словно опасался, что его подслушивают. — Один человек, который мне крупно задолжал, служит в городской полиции. Только что получен приказ задержать Игнатия Платонова и всех его сопровождающих. Отряд уже формируется.
— Почему вы предупреждаете меня? — спросил я, хотя уже догадывался о причинах.
Собеседник вздохнул.
— Во-первых, моя дочь находится под вашей защитой. Любой удар по вам неизбежно заденет и Полину, а этого я не могу допустить. — Он сделал паузу. — Во-вторых, мне крайне неприятны такие противозаконные методы. Я аристократ, Платонов, но прежде всего — человек чести.
Я оценил его прямоту. Германн не принадлежал к числу тех, кто выворачивает душу наизнанку, но его мотивы были ясны и понятны.
— Благодарю за предупреждение, граф. Я ваш должник.
— Считайте это частью компенсации за ущерб, причинённый моей супругой.
Я хотел уже закончить разговор, но внезапная мысль заставила меня задать ещё один вопрос:
— Граф, что вы можете сказать о привычках Сабурова? Есть ли у него… слабости? — Я намеренно оставил вопрос открытым.
Германн помолчал несколько секунд, явно удивлённый неожиданным поворотом беседы.
— Ну… как большинство владимирских аристократов, он иногда посещает одно особое заведение. «Серебряная лилия» — так оно называется. Очень дорогое, очень эксклюзивное место для… отдыха, — в его голосе проскользнула нотка презрения.