— Абсолютно, — я присел на краешек стола. — Проведя эксперименты над людьми, Терехов перешёл черту. После того, что мы увидели в тех лабораториях…
Я невольно вспомнил несчастных в клетках, покрытых чёрными венами, и мрачные записи об экспериментах. Подобную мерзость нужно давить и давить нещадно.
— Собирай всех освобождённых магов в главном зале через полчаса. Пусть придёт и Зарецкий, у него больше всего оснований свидетельствовать против Горевского и княжеского режима.
Василиса кивнула и быстро вышла. Я достал магофон и набрал номер Святослава. Гудки отдавались в динамике несколько секунд, пока не раздался знакомый голос кузена:
— Кузен? Какими судьбами? — несмотря на шутливый тон, я уловил в его голосе напряжение.
— Есть серьёзный разговор. Помнишь, мы освободили человека из подвала ректора?
— Такое забудешь, — хмыкнул он. — Горевский, кстати, умер в камере. Официально — от сердечного приступа, но ходят слухи…
— Что его убрали, — закончил я за него. — Знаю. Это часть той истории, которую хочу обнародовать. У меня есть доказательства, что за исчезновениями студентов, Горевским и ещё кучей грязи стоит лично князь Терехов.
Святослав присвистнул.
— Серьёзное обвинение. У тебя должны быть железобетонные доказательства, иначе сам понимаешь…
— Видеозаписи признаний начальников лабораторий, документы с печатями княжеской канцелярии, показания освобождённых магов и учёных, которых держали в плену годами. Этого достаточно?
На том конце линии повисла пауза.
— Боги… — наконец произнёс Святослав. — Ты понимаешь, во что ввязываешься? Это не просто скандал, это бомба под всю систему.
— Именно поэтому звоню тебе, — я перешёл к делу. — Куда лучше всего отправить материалы для публикации?
Святослав стал перечислять известные медиаресурсы, включая несколько крупных независимых изданий и противников Терехова из соседних княжеств.
— Пришли копии мне обязательно, — добавил он. — «Муромский обозреватель» опубликует их, даже если меня за это уволят. Я заварил всю эту кашу, затеяв собственное расследование, я и напишу статью!
Пообещав выслать все материалы в течение дня, я отключился.
В главном зале уже собрались все маги, освобождённые из лабораторий. Василиса уже установила на штатив магофон для видеозаписи. Зарецкий, бледный, но решительный, стоял в первых рядах.
Я окинул взглядом собравшихся, отмечая их напряжённые лица.
— Благодарю всех за то, что пришли, — я встал перед ними. — То, что вы пережили, не должно повториться ни с кем. Я предлагаю обнародовать собранные нами доказательства преступлений князя Терехова и его приспешников.
По залу прокатился взволнованный шёпот. Леонид Карпов, седобородый теоретик магии, поднял руку:
— При всём уважении, молодой человек, вы представляете, какую силу вы собираетесь атаковать? У князя руки длинные.
— Именно поэтому удар должен быть сокрушительным, — ответил я. — Мы опубликуем всё сразу и везде, чтобы невозможно было замять скандал.
— У меня семья в Муроме, — тихо сказала Элеонора Ольтевская-Сиверс, изящная гидромантка. — Что будет с ними?
— Понимаю твои опасения, — кивнул я. — Никто не будет принуждён свидетельствовать. Тех, у кого остались родственники в княжестве Терехова, мы не станем упоминать. Выступят только добровольцы.
Худощавый артефактор Максим Арсеньев сделал шаг вперёд:
— Я выступлю. У меня никого не осталось, кроме моей работы. Они украли месяцы моей жизни.
— И я, — твёрдо сказал Александр Зарецкий. — Что они делали с людьми… это просто чудовищно.
К ним присоединились рыжебородый целитель Георгий Светов и геомант Валентин Вельский. Последней вышла Надежда Кронгельм — изящная блондинка с осанкой преподавательницы.
— У меня лучше других поставлена речь, — пояснила она мягким, но уверенным голосом. — Пятнадцать лет преподавала риторику в женской школе. Если нужен человек, способный ясно и убедительно изложить факты — я готова.
Я благодарно кивнул ей:
— Именно такой человек и нужен. Мы запишем основной видеоролик с вашим участием, а остальные дадут свидетельские показания отдельно.
Анна Соболева нервно поправила очки:
— А что будет с нами после публикации? Терехов не оставит это просто так.
— Все, кто дал показания, останутся под защитой Угрюма, — твёрдо ответил я. — Мы своих не бросаем.
Боевой пиромант Степан Безбородко, самый молчаливый из всех, наконец подал голос: